Магнитная буря

– А для чего ученым нужны, скажем, морские свинки? Для опытов. Высшие существа используют низших для удовлетворения собственного любопытства. А считать человека блистательной вершиной эволюции – это грандиозный самообман. Так почему бы превосходящим нас созданиям не проводить над нами свои эксперименты?

– Но каким образом?.. – Марр явно заинтересовался.

– Человеческий мозг – самая высокоорганизованная форма материи на нашей планете. Представьте себе, к примеру, что…

– Господи, какая бессмыслица… – неожиданно вмешался профессор. – И хватит об этом! Все – по спальным мешкам. У меня дико разболелась голова. Следующая пристань – одеяло!

Он и женщины немедленно последовали прозвучавшим указаниям, а Яндрон и Марр засиделись у костра, благо дров на случай резкого похолодания заготовили целую гору. Пламя выглядело как-то необычно – казалось голубоватым с зеленым отливом. Но возле костра было уютно. Скорее всего, примитивный земной огонь не мог защитить людей от чудовищного порождения глубокого космоса, зато он согревал и дарил иллюзию безопасности. Вероятно, так проявлял себя древний условный рефлекс, порожденный миллионами лет, проведенных человечеством под защитой стояночных костров.

Наконец, и геологу с журналистом надоело препираться, и они достали свои спальные мешки. Люди, измотанные нервным напряжением, бегством от чего-то невидимого и неуловимого и борьбой со стремительным течением реки, уснули.

И над маленьким лагерем нависла сверкающая звездами черная бездна с ее непостижимым для человеческого разума мраком и холодом…

Яндрон проснулся, когда рассвет только подпалил краешек неба. Выбравшись из спального мешка, он взглянул на костер: пламя погасло, хотя дрова лишь слегка обуглились. Казалось, ночью кто-то использовал гигантский огнетушитель.

– Ничего себе! – Геолог окинул взглядом окрестные скалы. – Проклятые следы. Чего, впрочем, и следовало ожидать.

Он разбудил Марра. Несмотря на язвительность и нахрапистость журналиста, Яндрон чувствовал себя с ним, одногодком, гораздо свободнее, чем с профессором, которому было под шестьдесят.

– Посмотрите! – рука Яндрона описала широкую дугу. – Она где-то рядом. Зачем-то погасила костер… Возможно, огонь ей мешал. Она бродит вокруг лагеря. – Серые глаза геолога блеснули. – Вам стоит сосредоточиться на реальности!

Но журналист, тело которого сотрясала дрожь, не сводил глаз с Яндрона.

– Господи, нынче утром я ничего не соображаю! – с трудом выговорил он, потирая трясущейся рукой лоб, и медленно пошел к реке. Он выглядел подавленным; от былой самоуверенности не осталось и следа.

– Ну, и что скажете? – Яндрон, отчасти опасаясь за собеседника, отчасти желая доказать свою правоту, шагал следом за ним. – Видите эти свежие следы?

– Черт бы их побрал! – грязно выругавшись в дополнение, пробормотал Марр. Он пару раз провел по лицу мокрой ладонью и застыл на корточках у кромки воды, вялый и безразличный.

Яндрон, стараясь не обращать внимания на уютно устроившуюся в затылке боль, тщательно обследовал берег. Следы, а опознать их позволяли аккуратные, заполненные льдом лунки, были повсюду, даже под водой. И этот лед даже стремительное течение не в силах было растопить.

– Ничего себе! – раскуривая трубку, геолог попытался сосредоточиться. Ему было страшно – пожалуй, так, как никогда в жизни, – но он не собирался сдаваться. Когда голова немного посветлела, он обратил внимание на то, что все следы выстроены, словно по линейке – что-то двигалось по прямой, потом изменило угол перемещения и устремилось дальше, – а расстояние между соседними отпечатками составляет примерно два фута.

– И пока мы спали, она наблюдала за нами… – задумчиво проговорил он.

– Бредите? – оборвал его Марр. Хмурое и отёчное лицо журналиста выглядело как наутро после грандиозной попойки. – Мой рецепт лечения: тепло и жратва!

Поднявшись, Марр неверным шагом двинулся к лагерю, но, проковыляв немного, внезапно застыл:

– Топор! Черт, гляньте на этот топор!

Осторожно, за рукоять, Яндрон поднял инструмент: большая часть лезвия заледенела и покрылась густым инеем, а там, где был след Твари, металл превратился бог знает во что!

– И что же получается… – геолог размышлял вслух:

– Похоже, для Твари что вода, что камень, что металл – все едино… Или…

– Нет, вы – псих! – рявкнул журналист. – Эта ваша Тварь скачет на одной ноге, что ли?

– Не обязательно. Она катится, как диск. И…

Яндрон замолк на полуслове: к ним, невнятно что-то выкрикивая и спотыкаясь на каждом шагу, бежал Торбарн.

– Моя жена… – выдохнул он сквозь горловой спазм.

Мужчины кинулись в лагерь.

Вивиан, ошеломленная и испуганная, стояла на коленях рядом с сестрой.

– С ней что-то случилось! – запинаясь, выговорил профессор. – Вот…

Похоже, миссис Торбарн поразил обширный инсульт: она ни на что не реагировала, дышала прерывисто, с большим трудом; зрачки ее полуприкрытых, лишенных выражения глаз, были невероятно расширены. Попытки привести женщину в чувство с помощью препаратов из походной аптечки результатов не дали.