Магнитная буря

ПРЕДЕЛЫ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ИССЛЕДОВАНИЯ планет, в том числе Луны, казались раз и навсегда определенными и незыблемыми, так что в течение нескольких лет никто не питал надежд их преодолеть. И все же около трех лет назад, в устной беседе с сэром Дэвидом Брюстером касательно высказанных последним в статье об оптике, опубликованной в Эдинбургской энциклопедии, нескольких неожиданных и оригинальных предложений касательно возможности улучшения ньютоновских рефлекторов, сэр Джон Гершель посетовал о том, что исчезла простота старых астрономических инструментов, не имевших труб, линза которых крепилась на высокий шест, приближала изображение на 150 или даже 200 футов. Доктор Брюстер с готовностью согласился, что в наличии трубы нет необходимости, при условии, что полученное изображение проецировалось бы в темную камеру, откуда передавалось на рефлекторы. Сэр Джон тогда же заметил, что огромный телескоп отца, одна труба которого весила около 3 тыс. футов, при том что была изготовлена из легчайших из известных на тот момент материалов, при всей своей тяжести, двигалась достаточно легко и надежно, при том что освободить линзу от тяжести трубы представлялось достаточно резонным. Оба согласились с этим, и разговор далее зашел о древнем необоримом до того времени противнике – слабости света, недостаточной для мощных увеличительных стекол. Сэр Джон Гершель, помолчав в течение нескольких минут, и обдумав сказанное, несмело спросил, не удастся ли передать дополнительный свет от искусственного источника фокусному изображению объекта! Сэр Дэвид, несколько ошеломленный неожиданным предположением, некоторое время медлил, и наконец, все еще колеблясь, заговорил о преломлении световых лучей и углах падения. Далее, уверившись в правильности идеи, сэр Джон, сослался на пример ньютоновского рефлектора, в котором преломление световых лучей корректировалось с помощью второй линзы и угол падения восстанавливался с помощью третьей. «И наконец, – продолжал он, почему не может световой микроскоп, взять, к примеру, его водородную разновидность, использоваться для наведения резкости, или, уж если на то пошло, даже для зрительного увеличения видимой проекции?» Сэр Дэвид в приливе озарения вскочил со стула и, подпрыгнув едва ли не до половины высоты комнаты, выкрикнул «Ты гений!» И далее оба ученых, перебивая друг друга, вдвоем заговорили о том, что доказательством тому служит прохождение лучей в водородном микроскопе сквозь каплю воды, причем плавающая в последней личинка комара или иной объект, невидимый невооруженным глазом, становится виден со всей отчетливостью и, более того, зрительно увеличивается до нескольких футов. Подобным же образом свет от искусственного источника, пропущенный даже через самое размытое изображение, полученное телескопом, будет урезонено (т. е. получит дополнительную резкость, если позволено будет ради столь необычного повода произвести на свет новое слово), причем даже самая слабо различимая деталь будет зрительно увеличена. Единственным видимым затруднением оставался принимающий прибор для фокусного изображения, который сможет передать его без искажения на поверхность, которая, в свою очередь, будет рассматриваться наблюдателем под усиливающим светом микроскопических рефлекторов. В ходе множества разнообразных экспериментов, поставленных в течение нескольких следующих недель, оба ученых пришли к согласному мнению, что посредством чистейшего предметного стекла (каковое им довелось увидеть, как то следует из их собственных слов, в витрине ювелирного магазина мсье Дезанжа на Хайстрит, бывшего ранее придворным ювелиром при дворе его величества Карла X, ныне лишенного престола) им удастся добиться наилучшего возможного результата. Оно в точности подходило к телескопу, увеличивавшему в 100 раз, и микроскопу, дававшему увеличение приблизительно втрое большее.

Великий телескоп за работой