Магнитная буря

Позанимавшись, и побыв с собой наедине, я смотрю на время, которое намекает, что сын скоро будет дома, а я, как хороший отец, не могу позволить себе заказать еду на вынос. Все-таки, это первая встреча за год, проведенная в разных точках мира. Поэтому я ставлю на сенсорную плиту кастрюлю, чтобы сварить спагетти. Быстро принимаю душ, пока закипает вода, переодеваюсь в шорты и майку. Возвращаюсь на кухню, повязываю фартук, даже не знаю, как он здесь появился, может Кэпм его приобрел, когда закупал продукты. На ткани изображена девка с огромными сиськами в одних трусиках. Забавно на случай, если придут гости, которых, впрочем, у меня нет, и не бывает. Достаю из холодильника свежие сливки, зелень и ветчину. Мелко все нарезаю в кухонном комбайне и отправляю на сковороду, чтобы обжарить до золотистого оттенка.

Мама Хаша делала соус Карбонара миллион раз, это было коронное блюдо, которое мы уплетали, когда смотрели дурацкие комедии, типа тупого «Мартовского кота», пока она была беременная. Я знаю наизусть, как сделать его вкуснее. Варю спагетти и тут же заливаю подрумяненные ингредиенты на сковороде сливками. Смотрю на время, когда слышу звук подъезжающих шин к дому. Сливаю воду в тот момент, когда заходит Хаш и начинает разбрасывать свои вещи по мере приближения ко мне. Вытираю руки о полотенце и распахиваю свои дружеские отцовские объятия.

– Привет, пап, – он втягивает носом ароматы, распространившиеся по кухне, и довольно улыбается. – Тебе нужен рой детишек, которые будут балдеть от такого отца.

Мы обнимаемся и пожимаем друг другу руки, удерживаю его несколько секунд дольше прежнего. Скучаю по засранцу, как ненормальный, кажется, у меня появляются яичники каждый раз, когда я вижу пацана дома.

– Ты еще подрос, – показываю рукой, что мы с ним стали практически одного роста, кривлю лицо, когда замечаю густую козлиную бородку, украшающую его подбородок. – Что это за хрень висит у тебя здесь? – щипаю его за волоски и нечаянно выщипываю один.

Хаш отходит от меня на несколько шагов и становится в профиль, чтобы показать свою гордость, еще и серьга в ухе… Делаю вид, что у меня нет никаких подозрений на его счет. Он уже взрослый, сам способен распоряжаться своей жизнью и телом по своему усмотрению.

– Я помою руки и сразу за стол, – он идет в ванную комнату, при этом громко басит. – Я, оказывается, так соскучился по дому. Ты себе не представляешь! Все эти месяцы, меняя одну кровать на другую, боялся протереть себе плешь на чужих подушках или словить герпес.

Раскладываю по тарелкам спагетти, Хаш по привычке обходит меня и поливает соусом еду. Мы всегда действуем в команде. В детстве это была игра, а сейчас дело хорошо привитой привычки.

Мы садимся друг напротив друга, начинаем обсуждать рабочие моменты, верней, это делает Хаш с заполненным до отказа ртом. Он тараторит о том, какие у нас есть возможности и что сделать, чтобы в перспективе захватить тот или иной сегмент на рынке туристических услуг.

– Надо нечто среднее, не у всех есть возможности. Я много думал о более дешевых турах, – он откидывается на спинку стула и гладит свой до отказа наполненный желудок, а я уже давно закончил, и теперь весь во внимании.

– Я вроде как дал тебе все бразды правления, чтобы ты распоряжался по своему усмотрению. Условие было такое, что если я увижу, что твои идеи не работают, или мы идем в минус, то просто отказываемся от них, – скрестив между собой пальцы я опираюсь на стол. – Тунис не выгоден, там полно своих турфирм, и ты должен понимать, что совсем другое дело поехать из Европы на остров при наличии нужной суммы, и это другой слой населения. Если ты начнешь работать на средний, то здесь ты выиграешь только в сезон и количеством. Понимаешь, к чему я?

Хаш щелкает шеей на мой манер и обиженно упирается взглядом в стол.

– Ты забраковал мою идею, как и многие, – отвечает он и встает из-за стола, начинает расхаживать по кухне с засунутыми в карманы руками.

– Я тебе уже говорил, планка поднята, ниже идти нельзя. Работай с тем, что есть. Да, жарко и душно. Да, нет долбанного времени на личную жизнь. Ты сейчас думаешь, что я не прав, но как можно кушать мраморную говядину, а потом переходить на сою? – подхожу к нему и бью по плечу в знак утешения. – Сейчас все замечательно, я вижу твой труд и считаю работу достойной.

Он кивает головой, не совсем соглашаясь, как всегда, но главное, что он меня услышал. Не знаю, зачем вообще он пытается выделиться, сделать что-то свое на том, что уже имеется. Неужели не понимает, что все эти сезонные отдыхи всегда оставляют дыру в кармане. Я предлагал ему получить образование в сфере туризма не для того, чтобы он проникся идеями спекуляции. Оставить на него организационные моменты и заняться своей профессиональной задачей, а именно, решением юридических вопросов, стало для меня лучшим выходом из сложившейся ситуации. Я не привык доверять юридически значимые документы кому-либо, потому что сам юрист, а совмещать все с деловыми поездками вообще невозможно.