Магнолии (СИ)

Я обернулась, словно подхваченная вихрем, и прикрыла локтем глаза, потому что внезапно испугалась того, что сделала. Пульс все еще бешено барабанил, ведя неизвестный отсчет, то срываясь, то ускоряясь. И успокоился, только когда я на ощупь ткнулась в горячую, до одури знакомую шею, позволяя пальцам скользнуть под шапку волос, чтобы притянуть его еще ближе.

15.

- Просто не будет, Стас. Никогда. Дело совсем не в характере. Мне самой еще нужно во многом разобраться, ведь я никогда не жила, начиная каждый день с нового листа. Сегодня я продавец в магазине на углу, а завтра, может, отправлюсь за город полоть клубнику или работать в теплицах. Я не знаю пока, куда себя применить, поэтому хочу попробовать разное. У меня даже мысли никогда не было раньше, что так можно. Как будто это какой-то секрет, который окружающие передавали друг дружке за спиной, чтобы я не увидела. Вот и еще одна форма моего эгоизма – думать, будто мир крутится вокруг меня одной.

Как специально, передо мной звездное небо, сияющее миллионами звездных песчинок. Ничто не заслоняет взгляд, который может смотреть, куда заблагорассудится, и еще выше, отыскивая за сверкающей россыпью черное полотно, которое оказалось не туго натянутым, а податливым, словно плавящийся воск. Хорошо еще и потому, что тепло в спине, в плечах, на животе, собравшееся до размеров одного конкретного человека – человека, который нашел во мне что-то, что я сама пока не увидела. Чувствовать затылком его дыхание почти так же головокружительно, как дышать самой.

- Ты должен меня понять, ведь ты сам из тех, кто всегда делает только то, что хочет.

- Не всегда.

Он прикоснулся губами к уху:

- Иначе все случилось бы гораздо раньше.

- Кто мы друг другу теперь? Больше не соседи… попробуем стать друзьями?

- Честно говоря, я рассчитывал на большее.

- Честно говоря, я все еще зла на тебя.

- Я не горжусь своим поступком, Саша, но и врать не буду: поступил бы так же, будь у меня второй шанс. Потому что ты заворожила меня. Каждый вечер я слушал, как ты ходишь по комнате, ругаешься на слишком медленный интернет, поешь, чтобы не уснуть, и все твердишь: «маркетинговая стратегия является одной из частей общего стратегического плана фирмы». Я сам бы уже экзамен сдал.

- Тебе бы не повредило, да.

- Все еще считаешь меня бездельником?

От очередного поцелуя за ухом щекотно, и я не могу удержаться, чтобы не засмеяться:

- А ты нашел, наконец, работу?

- Она всегда у меня была, глупенькая.

Точно оружие. Или наркотики, привычно подумала я. Иметь такую машину, скупать одним махом стеллажи с инструментами просто затем, чтобы задержаться в магазине подольше и посмотреть, как я буду краснеть, сбиваясь при подсчете – я все еще не знала про Стаса ничего из того, что выбивалось бы за рамки моего представления о жутком соседе. Кроме того, что он волновал меня сильнее, чем мне бы хотелось.

- Не думай, что я помешанный, – продолжил он, стягивая руки покрепче, как будто я могла выскользнуть. – Я не строил планов, как затащить тебя к себе. Максимум – на ужин в любой ресторан поближе к дому, чтобы ты не успела передумать, пока будем идти. Но получилось все, как получилось – и я не жалею. Потому что ты моя, вспомнишь сама об этом или нет.

- Это и был весь твой план? Приехать и заявить свои права, даже не думая, что я могу иметь по этому поводу другое мнение? Ты просто невероятный наглец!

- Конечно, у меня есть козырь в запасе. Я хорошо подготовился. У тебя же черный пояс по оригами – вдруг ты и меня свернула бы в лягушку.

Скорее любимого брата – за чересчур длинный язык и пальцы, запачканные денежками, полученными грязным путем.

- И что за козырь?

- Ты все еще должна мне желание.

Я дернулась, но он положил подбородок поверх плеча, и я не смогла даже повернуться, чтобы убедиться, что сказанное не шутка.

- Поправь меня, если я не так поняла. Ты по-соседски вызвался помочь найти мои пропавшие вещи, возил по городу несколько часов, глядел на мой стриптиз, судил меня за учебу, за неподходящих друзей, ты даже избил парня, вся вина которого только в том, что когда-то я думала, будто он мне нравится. И все это время знал, что сумка, ради которой я так изворачиваюсь, лежит у меня под ногами. Какое желание я осталась должна?

- Я не прошу готовить мне ужин, стирать вещи и называть господином. Всего-то одно маленькое желание – ты еще легко отделалась.

- Странный способ просить прощения, не находишь?

- И не собирался. Мне нужны мои пять свиданий, потому что я не хочу быть тебе соседом, другом и еще бог знает кем. Ты сказала: этого хватит, чтобы убедиться, что ты по-настоящему мне нравишься, и если так, я готов это доказать.

Под сердцем заныло – так сильно, что я не смогла сходу определить, вызвано это болью или же приливом неизвестного чувства, горячего, как входящий в атмосферу метеор. Мне бы глотнуть ночного воздуха, чтобы хоть на чуть-чуть ослабить этот жар. Чего доброго он мог растопить двадцатилетние залежи льда, до которых не добирались еще ни одно слово и ни один взгляд. А я боялась расплакаться. Наверное, больше, чем влюбиться.