Магнолия

Боже, куда подеваласъ его благодушная рассудительность, неторопливость это был голос затравленного, смертельно испуганного существа.

- Да что произошло-то? - попыталась выяснить Магнолия.

- Спасаться мне надо! Смываться! Ну, жизнь проклятая! Уж от этих тварей я как раз и не ожидал... Да беги же ты, уходи давай! Через минуту здесь черт-те что будет! Лезь в дверь - вам еще с Доктором вашим советоваться!

14

Она привлекла его внимание сразу, как только появилась из служебного входа. Так уж нервозно она себя вела, так суетливо заглядывала в лицо каждому встречному-поперечному, так явно дрожали у нее руки... Хотя одета и загримирована она была в общем-то неплохо. Если б не совершенно откровенное, саморазоблачительное поведение, то он, пожалуй, мог бы и просмотреть этого врага.

Не просмотрел, с удовольствием констатировал он. Опознал! Остальное - дело техники. Подстеречь в каком-нибудь малолюдном переходе - и ликвидировать. Всего-то.

Правда, Любомудрый давал инструкцию стараться больше не ликвидировать нижних без особой необходимости. Но, во-первых, особая необходимость сейчас налицо: грозящая опасность направлена на самого Любомудрого! Ведь он может в любой момент выйти из машины и войти в зал ожидания. Во-вторых - это же не нижний супер. Это вообще неизвестно что. Недоделок. Правда, опасный недоделок. Он лично знал ее когда-то. Давно, в другой жизни, которая не была освящена служением Любомудрому. В той жизни он был бессмысленным сопливым пацаном. Щенком! И ценность его была практически равна нулю. А ее ценность и теперь практически равна нулю. Да, в той, необязательной, ненужной жизни ему с ней, кажется, даже бывало интересно. Забавно. Беззаботно. Но ценность ее для дела Любомудрого все равно практически равна нулю.

Видно, уж совсем плохи у врагов дела, - не преминул отметить он, - если даже и таких кадров они пытаются использовать. А и чего б они были хороши! После всех дел нижних на сегодняшний день должно оставаться в живых штук восемь. Она - девятая. Вот и все резервы. Если и правда они каким-то образом пронюхали про гениальный план Любомудрого и пытаются теперь держать под контролем все пассажирские космопорты, то у них как раз одного наблюдателя должно не хватить. Ее и послали, дурочку. На верную смерть. Она ведь даже смыться, в случае чего, не сможет! А небось еще и сама напросилась. Настояла! Героизм проявила! А теперь, вон, аж вся трясется...

Предстоящую ликвидацию врага осложняло только два обстоятельства. Первое: она знает его в лицо. Второе: под камуфляжем не спрячешься - она видит сквозь камуфляж. Значит, до поры до времени подходить близко нельзя. От нырков тоже следует воздержаться - на этот счет инструкция Любомудрого строгая. Не привлекать к себе внимания - ни в коем случае! Вплоть до тех пор, пока избранный Любомудрым корабль не удалится от Земли на достаточное расстояние. До тех пор - все они, включая Любомудрого - обычные пассажиры. Да и тогда следует несколько ограничить ликвидацию - экипаж корабля не трогать до самой посадки на Луну. Секретность и еще раз секретность. В этом плане Любомудрый в очередной раз проявил свою гениальность. А кретин Никифор еще смел вопить, что Любомудрому, дескать, следует остаться на Земле, что этот перелет совсем не безопасен! Враг. Конечно же он был замаскированным врагом. Правильно Любомудрый его ликвидировал.

А ему только надо разделаться с этой дурочкой. Осторожно и аккуратно.

Он шел за ней неторопливо - позади и чуть сбоку. Разглядывал ее отражение в витринах стендов и киосков. Прикидывал, где удобнее ее убить.

Убить, конечно, было нужно, но думать об этом было неприятно. Да, ценности она не представляла. Но, убив эту дурочку, одновременно убьешь и того беззаботного щенка, того сопливого пацана, которому с ней было весело и интересно. Когда-то. В свое время. Это время прошло, но беззаботный пацан все еще был жив. Он еидел в нем. Шевелился иногда своей теплой индивидуальностью. Фу! Ну и слово это "индивидуальность". А понятие - так еще гаже. Не нужна для Любомудрого никакая индивидуальность.

Вредна даже. Она сковывает движения, притупляет готовность к немедленному действию во славу Дела Любомудрого. Каждый раз, когда этот сопливый пацан шевелится в нем, в испытанном кровью железном бойце, - ему больно, неприятно, противно. Но убьешь его - и это будет навсегда. Личность потом уж не восстановишь. Робота можно восстановить. Починенный робот - все равно боевая единица. Ни сомнений, ни вопросов - и это, конечно, хорошо, это правильно! О чем, собственно, речь? Разве он сам не мечтал об уделе стального, бесстрашного в своей неколебимой смертоносности боевого робота? Разве не стремился избавиться от всего мешающего стать стопроцентным рыцарем Дела Любомудрого?

... Но пожалуйста, - только не сейчас. Потом, чуть позже. Хоть чуть позже... Нужно, конечно. Необходимо! Одно малозаметное движение - и нет дурочки-девчонки, а значит, и в тебе нет больше никакого сопливого щенка, и все - ты в рыцарском звании навсегда! Только одно движение... - А он все тянул.