Магнолия

Магнолия даже губу закусила от обиды – и смех прекратился.

У двоих по крайней мере. Третий все продолжал хохотать. А эти двое напряглись, почуя неладное, – слишком уж открыто Магнолия показала свое возмущение – она показала, что слышит их.

– Вот ведьма, – отчетливо сказал один. А другой тревожно пробормотал:

– Молчи, а то накликаешь!

И третий наконец перестал смеяться.

Они смотрели на нее во все глаза, и эти глаза – длинные, как змеи, – лезли через стены, через несколько стен, извивались под землей, проползали даже через такую, вроде бы неприступную, обитую железом дверь.

Дверь.

Магнолия внимательно посмотрела на дверь. Дверь была сравнительно небольшая, и на ней сосредоточиться было легче, чем на обширном пространстве окружающих стен.

Те трое притихли. Но они смотрели – и этого для нее уже было достаточно.

Медленно, стараясь четко контролировать свое приближение по восприятию одного из троих, Магнолия подошла к двери.

Да, похоже, она не ошиблась. Глаз одного находился здесь – она явно видела, что для него с каждым шагом становится все больше и больше. Его глаза видели уже только ее огромное, неестественно выпуклое лицо. («Как в том зеркале», – подумала она. В каком это? Да в том. Она заглянула в комнату к Юрку, а его не было, и на столике, рядом с электробритвой лежало небольшое круглое зеркало – с одной стороны обычное, а с другой – она посмотрела, и было так смешно: огромные губы, огромный нос, как не ее, а лобик ма-аленький… Но тут зашел Юрок и, как всегда, рассердился, сказал стальным угрюмым голосом: «Чего надо?» – и забрал зеркало. А она растерялась, забыла, что надо, забормотала: «Я только хотела, хотела…» – и убежала, не договорив.)

Не отвлекаться!

Вот, отвлеклась и потеряла того, который смотрел на дверь. Все опять поплыло, расстраиваясь и деформируясь. Магнолия качнулась, теряясь во вновь вспучившемся пространстве, но устояла.

Закрыла глаза, напряглась, перебирая рассматривающие ее взгляды: не этот – этому она видна почти вся, причем сбоку. Этот? Он смотрит ей в спину… А этот – вот он, нашла! Этот, стиснув зубы, глядит в ее огромное, выпукло-лягушачье лицо. Ну и рожу же он видит! Но откуда? Из какой щелки он умудряется подглядывать?

Магнолия открыла глаза – нет, тускло поблескивающая кованым железом дверь выглядела совершенно монолитной… И вдруг Магнолия придумала!

Закрыв снова свои глаза, чтобы лучше видеть чужими, она осторожно, как слепая, подняла руку и повела ладонью перед собой – прямо по неприятно-холодной жестяной поверхности.

Оп-па! Потемнело – будто выключили свет. Она отдернула руку – и опять: очень крупно – ее лицо. Руку на прежнее место – и вновь свет померк.

Под пальцами не было щелки. Наоборот – явственно ощущался бугорочек. Магнолия удивилась и открыла глаза. Приподняла палец, заглянула – над поверхностью двери слегка выдавалась шляпка гвоздя. Такая – закругленная. Да вот их на двери сколько набито!

Набито много, но эта шляпка была не как все.

Магнолия поковыряла ее ногтем, серебристая краска чуть отколупнулась, и под ней явно заблестело стекло.

О, да это просто подсматривающий глазок! Может быть, телекамера портативная. В каком-то шпионском фильме по видику что-то этакое было.

А она-то уж напридумывала какие-то глаза, тянущиеся под землей и торчащие из стен!

– Она руками… пальцами видит! – задыхающимся шепотом сообщил один из трех подглядывающих. Который – Магнолия не поняла, да у нее и не было желания разбираться в этих бесстыдниках. Ей хотелось одного: ударить по этому воровскому глазку – так, чтоб осколки брызнули во все стороны!

Но – она внимательно огляделась – ничего в каземате этом не было. Ничегошеньки такого, чтоб взять и ударить. Разве что кинуть один из этих кусков, что плавают прямо в воздухе? Этим, конечно, стекла не разбить, но хоть замазать, забрызгать, может, удастся – по-настоящему, а не так, как этой серебряной краской было замазано, что через нее глазок все прекрасно видел…

Магнолия так увлеклась поединком с подглядывающими, что даже забыла удивиться плавающим вокруг, прямо в воздухе, никогда не виданным желтоватым пушистым комочкам. Она просто протянула руку, схватила ближайший, проплывавший мимо, и, размахнувшись изо всей силы, запульнула его в лжегвоздик.

Комочек полетел правильно, как она и хотела, но не шмякнулся, не залепил подглядывающее око, а втянулся в него как в трубу. И не успела

Магнолия удивиться, как он уже вылетел там, в другой комнате, довольно далеко отсюда. Вылетел со страшным грохотом, со звоном осколков прямо из экрана взорвавшегося монитора.

Магнолия наконец-то увидела этот монитор – глазами двоих, обернувшихся на грохот взрыва. Увидела мельком и всю комнату, вернее каморку, в которой помещались еще два таких же монитора.