"Магнолия" в весеннюю метель

К сожалению, полученные до сих пор результаты свидетельствовали о том, что он ухватился не за тот конец. Ученые — не дети, не понимающие, что у лжи короткие ноги. Если кто-либо из них — рижский аспирант Вецмейстарс или какой-нибудь сотрудник московского института — присвоил бы диссертацию в надежде использовать ее положения в своей работе, плагиат вскоре неизбежно обнаружился бы. Не менее абсурдным выглядел вариант, согласно которому в деле был замешан кто-то из шахтеров либо один из заглядывавших в «Магнолию» людей — киномеханик, рыбак, проезжий автомобилист. Существует, правда, поговорка, что в хорошем хозяйстве все пригодится. Но не исписанная бумага, это в первые послевоенные годы она пошла бы на кульки для черники иди малины. В наши дни на рынке скорее увидишь перфоленты от ЭВМ. По таким же причинам отпадал и персонал дома — нет смысла, нет материального стимула… «Возможен ли другой мотив? — размышлял Находко. — Психологический, личный? Может быть, месть? Или скверная шутка из числа так называемых розыгрышей? Но даже самовлюбленный Талимов не стал бы так долго мучить коллегу. А циник профессор Вобликов? Он ведь считается только с самим собой и каждый раз, увидев в зеркале свое отражение, раскланивается с ним, в каждом разговоре оставляет за собой не просто последнее слово, а, самое малое, последние пятьдесят». Находко не завидовал тени профессора, вынужденный постоянно находиться в его обществе. Однако профессор давно уже достиг той высоты, с которой чужие достижения не воспринимаются более с завистью. Притянутой за волосы показалась и фантастическая гипотеза, по которой диссертация была уничтожена, чтобы отнять у Кундзиньша возможность занять высокий пост, на который претендовал другой кандидат. Нет, это все бредовые сны, не более.

Оставалось предположить, что здесь все же орудовал посторонний — преступник, тщательно спланировавший похищение, а вовсе не увидевший случайно диссертацию и присвоивший ее, чтобы не упускать случая. Такой не станет полагаться на импровизацию, не будет рассчитывать на то, что Кундзиньш где-нибудь забудет рукопись или оставит дверь незапертой. Такой заранее изучит возможности проникновения в комнату. Сам или через подручного выяснит, что Кундзиньш ежевечерне принимает снотворное и спит при открытом окне. Вот единственный надежный путь, по которому можно добраться до диссертации — если она действительно стоит такого риска.

Находко встал и вышел на балкон. Вовсе не нужно быть альпинистом, чтобы по пожарной лестнице взобраться на одиннадцатый этаж, при желании он и сам с этим справился бы. Версия казалась все более убедительной, надо было только еще убедиться в том, что и со стороны Кундзиньша растут такие же ветвистые сосны, которые могли облегчить первые шаги подъема. И вслед за этой мыслью возникла навязчивая идея испробовать самому, насколько сделанный им теоретический вывод реален, провести следственный эксперимент своего рода. Не зря же он утром предложил свои услуги в качестве эксперта.

На этот раз Кундзиньш отворил после первого же стука, но, узнав Находко, помрачнел.

— Пришли порадовать доброй вестью? — спросил он до странности равнодушно, даже не пытаясь скрыть разочарование.

— Цель науки — выяснение истины, если не ошибаюсь, — к своей цели Находко приближался по спирали. — Хочу, если у вас нет возражений, проверить одну версию… Прошлой ночью вы спали крепко?

Кундзиньш скривился, видимо, воспоминание было не из приятных.

— Обычно я сплю очень чутко. Даже со снотворным просыпаюсь, самое малое, раз в ночь. Но вчера были особые обстоятельства…

— Понятно. Значит, не исключено, что кто-то проник в комнату и унес рукопись, которую вы все-таки не оставили внизу?

— Я всегда оставляю окно приотворенным. Но вы же не думаете, что кто-то спустился по трапу с вертолета? Других подступов к моему балкону нет: одиннадцатый этаж все же, не второй и не третий.

— А с соседнего балкона?

— Такая же картина — я сам утром убедился, — Кундзиньш понемногу стал проявлять интерес к разговору. — Это под силу разве что цирковому акробату со страховочным поясом…

— Значит, остается путь по вертикали. С вашего разрешения я попробую спуститься по нему и вернуться обратно.

Не услышав ответа, Находко уже собирался поднять жалюзи, которые дополнительно изолировали Кундзиньша от неуютного внешнего мира, но хозяин комнаты предупредил его движение: память живо нарисовала в его воображении то, что он видел утром на балконе Руты.

— Минутку, так можно испугать человека. Сейчас предупрежу даму, которая живет этажом ниже… — Он набрал номер телефона Руты, однако на звонок никто не откликнулся, тогда Кундзиньш положил трубку и отошел в сторону. — Прошу вас! Только имейте в виду: если что-то случится, я не стану бросаться за вами.