Магнус Миллион и Спальня кошмаров

Машины ждали их у выхода с кладбища: Магнуса – лимузин господина Карлсена, а Свена – одна из машин королевского автопарка.

– Я уверен, что Элиза гордилась бы всем, что ты сделал, Магнус, – заметил Свен на прощание. – Благодаря тебе её дело будет продолжено.

– Вообще-то благодаря вам.

– Ну хорошо, благодаря нам обоим…

– И Мимси.

Свен дружески хлопнул Магнуса по плечу.

– А за Мимси не беспокойся, – весело добавил он, прежде чем нырнуть в автомобиль. – Эта девчонка всегда прекрасно справлялась одна. Она ещё вернётся, спорим?

37. А теперь слушайте…

Свен Мартенсон, конечно, не думал, что выиграет пари так быстро.

В ту же ночь Магнус встал попить воды – и обнаружил, что в кресле кто-то сидит, свернувшись в клубок.

– Мимси! Что ты здесь делаешь?

– Греюсь, а ты что думал! Ты хоть представляешь себе, какая на улице холодина?

Она не сняла ни кителя, ни облепленных грязью ботинок, ни берета, надвинутого на уши, – и всё равно дрожала так, что зуб на зуб не попадал.

Магнус быстро подбросил полено в почти остывшую печь, стянул с кровати толстое пуховое одеяло из разноцветных лоскутков и накинул Мимси на плечи.

– Ладно тебе, – запротестовала она для порядка, – я не сахарная.

– Где ты пропадала? – набросился он на неё, когда она немного согрелась.

Она невнятно махнула в воздухе рукой:

– Да так, в разных местах…

– Если хочешь знать, я ужасно беспокоился! Нельзя вот так брать и исчезать без предупреждения!

Мимси подтянула колени к подбородку, прищурила глаза и уставилась в невидимую точку на ковре.

– Ты слышишь, что я говорю?

Она пожала плечами.

– Всё равно, – пробормотала она, пряча взгляд. – Какая тебе разница, где я пропадала, если мы с тобой больше никогда не увидимся.

Магнус побледнел и упал на колени перед креслом, в котором сидела Мимси.

– Что ты несёшь? Почему не увидимся?

Она снова пожала плечами:

– Потому что я воровка, вот почему…

– А я засыпаю где угодно, – ловко отбил удар мячом Магнус. – Думаешь, это лучше?

– Я не умею читать и писать.

– А я не умею ходить по крышам.

– Я слишком маленькая…

– А я – слишком большой!

– У меня в кармане ни сильвенгроша…

– А я так богат, что даже стыдно.

– Я даже не знаю своего настоящего имени…

– А мне ужасно нравится Мимси Покет. Я бы и не смог называть тебя как-нибудь по-другому.

Она возмущённо задрала брови:

– Ты что, ничего не понимаешь? Я же вру, как дышу!

– А я – самый невозможный трус на белом свете.

– У меня отвратительный характер…

– А я всегда говорю не подумав.

– Я не справляюсь с задачей телохранителя…

– А мне больше и не нужно, чтобы меня защищали.

Она хотела продолжить, но Магнус приложил палец к её губам.

– Сама видишь, – подытожил он радостно. – Мы с тобой отлично поладим!

– Ты правда так думаешь? – спросила она, и её огромные глаза стали ещё больше. – Значит, мы сможем иногда видеться?

– И даже станем друзьями, – заверил её Магнус. – Это так же верно, как дважды два четыре.

«Друзьями»? Если бы вы увидели, как Мимси Покет бросилась к Магнусу в объятия, вы бы подумали, что слово «друзья» слабовато. Но ничего удивительного: в этой сфере, как и во многих других, девочки часто сильно опережают мальчиков. Или я ошибаюсь?

Что же до Антона Спитла, Большого Вацлава и их товарищей, то все они вернулись в лицей и карманы им оттягивала щедрая стипендия, вручённая Рикардом Миллионом в качестве компенсации.

В остальном же для обитателей Спальни наказаний мало что изменилось. Экстримы остались экстримами, разве что теперь к тому же обросли ореолом загадочности после истории с работой на шахте. В ожидании нового назначения господин Прибилитц исполнял роль директора, и в этой задаче ему помогал злобный Джед, который как никогда оправдывал свою кличку Стукач.

Кнёдля и Брецеля, надзирателей, похожих на ротвейлеров, тоже заменили. На их место пришли надзиратели, похожие на бульдогов, так что ситуация не сильно улучшилась.

Учреждения вроде Гульденбургского лицея всегда и во всём отчаянно противостоят переменам. Профессор Рагнард и его коллеги продолжали как ни в чём не бывало нагонять скуку, Толстяк и его помощники – подавать в столовой несъедобную пищу. Отличники и подхалимы, как и положено, остались отличниками и подхалимами, а кретины как были кретинами, так и продолжили ими быть.

Магнус вскоре поправился и вернулся в интернат. Ему оставалось просидеть после уроков ещё шестьсот тридцать один час, но руководство лицея приняло единогласное решение отменить наказание в благодарность за его подвиги.

Но как можно радоваться тому, что тебе удалось избежать наказания, когда твой отец вынужден ежедневно расплачиваться за старые ошибки? – опрометчиво заявил Магнус и тут же прикусил язык, подивившись собственной глупости. Но отступать было поздно. Он оттрубит в Спальне наказаний весь положенный срок.

– Не лезь куда не просят! – с порога предупредил его Плевок. – Ты тут больше не главный, хоть и сделал для нас много чего.

– Я не хочу быть главным, Антон. Я тебя всего лишь прошу разбудить остальных.

– Зачем?

– Не твоё дело. Делай, как я говорю.