Магнус Ридольф

Время от времени Ридольф посещал тот или иной из роскошных игорных домов, рассредоточенных по планетам Содружества, неприметно сливаясь с толпой состоятельных посетителей, спешивших транжирить свои богатства. При этом он ни в коей мере не полагался на удачу; напротив, своей методичной бесстрастностью он напоминал скорее сборщика налогов. Невозможно отрицать, однако, что Ридольф испытывал некое мрачное удовлетворение в процессе экспроприации активов гангстеров-нуворишей, не позволявшей последним выдвигать какие-либо возражения.

Так называемая «планета развлечений», Веер, находилась за установленными пределами Содружества, но не настолько далеко, чтобы не подвергаться влиянию МБР. Именно на Веер прибыл Магнус Ридольф, когда программа изучения проявлений телепатии опустошила его кошелек. Милитта, крупнейший город и космический порт Веера, занимала окраину плодородного полуострова в теплых широтах – здесь Акко Мэй повелевал своим «Пассажем прихотливой Фортуны», окруженным не столь знаменитыми казино, борделями, тавернами, ресторанами, отелями и сводчатыми торговыми галереями.

На третий день после приземления в космопорте Магнус Ридольф направился к «Пассажу прихотливой Фортуны» с небольшим чемоданчиком в руке. Пройдя через распахнувшуюся перед ним огромную двустворчатую стеклянную дверь, он задержался в большом молчаливом вестибюле с декоративной обшивкой стен в стиле «вау-кема», подражавшем вышивке туземных племен с ее типичными коричневыми и синими лиственными узорами. Прямо перед ним, за колоннадой из зеленой яшмы, можно было видеть тридцатиметровый овал ипподрома для карликовых пони. Справа и слева тянулись анфилады помещений для состязаний в навыках и смекалке, а также для интеллектуальных и традиционных азартных игр. Ридольф проигнорировал ипподром и повернул туда, где играли в карты – в покер и планетту, в «очко», «порчу» и румбо. Понаблюдав несколько минут за игрой в покер, он двинулся дальше. Для существенного выигрыша в покере требуются большие затраты времени, исключительная выдержка и внимательный анализ статистических закономерностей.

Бросив саркастический взгляд на столы для игры в кости, Магнус Ридольф направился в боковой флигель, где пощелкивали и поблескивали десятки крутящихся рулеток. «Красное и черное! – пробормотал себе под нос Магнус Ридольф. – Красное и черное на зеленом сукне, неизменные атрибуты игорного дома с восемнадцатого века».

Ридольф обвел взглядом весь зал – ему доставляли удовольствие тысячи различных оттенков – после чего обратил внимание на потолок из матового стекла, переливавшийся многоцветными орнаментами гигантского проектора-калейдоскопа, чудесно затейливыми, постоянно меняющимися: в глазах пестрили плазменно-желтые, бутылочно-зеленые, пылкие алые тона, пламенно-оранжевые розетки, пульсирующие фиолетово-синие волны, звезды со стреловидными остриями, взрывающиеся и гаснущие; все это соединялось и пересекалось, образуя расширяющиеся кольца, извивающиеся дуги и разбегающиеся полосы.

С потолком контрастировал тусклый темно-серый ковер, поглощавший тени; по ковру расхаживали шикарно одетые мужчины и женщины в красочных блузах и жилетах – блестящих черных, рубиново-красных, зеленовато-голубых, как озаренная солнцем толща морских вод. Вдоль дальней стены тянулись три яруса балконов – там пировали и наблюдали сверху за играми небольшие группы гостей.

Магнус Ридольф внимательно рассматривал просторное помещение с одного конца до другого, оценивая на глаз размеры прибыли, возможной за тем или иным столом. Судя по тому, как раскраснелись нервные лица игроков, то подскакивавших от радости, то погружавшихся в потрясенное уныние, здесь приобретались и терялись огромные суммы. И все эти потоки денег в конечном счете наполняли карманы Акко Мэя. Акко Мэя боялись во всех мирах Содружества – воображение масс связывало этого человека с тысячами преступлений. Тем не менее, в какой бы форме ни осуществлялись его грабежи, Акко Мэй оставался неуловим всякий раз, когда к нему протягивалась рука правосудия – не было никаких убедительных доказательств, позволявших предъявить ему обвинения.

Мысли Магнуса Ридольфа сосредоточились на первоочередной задаче. Он внимательно изучил рулетки, оценивая частоту вращения каждого колеса, его массу и скорость радиального смещения шариков, после чего произвел несколько расчетов в уме и отвернулся. Вероятность ошибки была такова, что игра буквально не стоила свеч.

Ридольф вернулся к ипподрому, заметив по пути мелькавших, как тени за колоннами, темно-коричневых миниатюрных пони, направился в анфиладу другого флигеля, прошел, не останавливаясь, мимо еще нескольких рулеточных столов, а также мимо устройства, тасовавшего быстро вращающиеся диски, но задержался у большой прозрачной сферы, наполненной жидкостью и плавающими в ней шариками разнообразной расцветки; эту игру здесь называли «лоранго».