Магомама, или Попаданка наоборот (СИ)

собираетесь дальше скрывать все эти аномальные явления? Ишь ты,

Шура уже умеет пользоваться моими интонациями, приправляет их

своей убедительностью и вообще манипуляторша. Где, где все это

было раньше?! Или это я такая молодец, разбудила в темном омуте

кикимор, которые там водятся? Уф не отвяжетесь ведь. Ладно.

Слушайте. Все началось, когда Глава 51. Я затаила дыхание. Ну же, ну

скажи да нет, этого не может быть. Он совсем не похож, и глупости

это все. «Ши, перестань, от твоих переживаний меня как будто током

бьет! мысленно пискнула Шурочка. Слушай лучше!» Так вот, все

началось, когда Александр опять сделал паузу и тяжело вздохнул, глядя на меня сверху вниз. Когда военно-полевой госпиталь попал под

обстрел в Афганистане. Это сложно объяснить. Мне порой кажется, что все мы там погибли на самом деле, а то, что произошло потом

Мама! дверь кладовки распахнулась, и на пороге возник сначала один

мой сын, потом второй, причем младший, разглядев мизансцену в

полутьме, издал воинственный вопль и кинулся отпихивать от меня

доброго доктора. Отпусти маму! Гриша, кусь его! Ня-а-а! грозно

взревела в ответ забытая за важным разговором барабашка и вылетела

из угла, снова раззявив черную дыру пасти. Ответный визг

выпрыгнувшего у мальчишки из-за пазухи гремлина был не менее

громок и грозен, и через секунду клубок из дерущихся тварей

покатился по кладовке, сбивая на пол стеллажи с упаковками

лекарских принадлежностей. Отроллеть зеленым хреном в печень

быкозавра! выдохнул доктор, и я вскинула на него глаза. Я знала это

ругательство. Я! Знала! А никто другой в этом мире его знать не мог!

Но события разворачивались так быстро, что времени на осознание и

размышления у меня не осталось. Александр сделал резкий пасс

рукой, и двух дерущихся тварек вздернуло в воздух, окатило

неизвестно откуда взявшейся ледяной водой и разбросало по разным

углам. Перепуганный Пашка, сам не ожидавший от своего

выступления такого эффекта, уже пробрался ко мне среди рухнувшего

на пол добра и обхватил за талию, спрятав лицо у меня на животе, а

стоявший на пороге Антон только сложил руки на груди, глянул

исподлобья на доктора, потом на меня, фыркнул, развернулся и

собирался уже утопать с гордым видом, но зацепился взглядом за

недовольно отряхивающуюся в своем углу барабашку и застыл. Это не

гремлин, оно так просто не приручится, торопливо постаралась я

пресечь опасность. Но тут же поняла, что опоздала. Почему-то

именно зубы странной зверушки совершенно околдовали моего сына, и он пялился на недовольно порыкивающую и «някающую»

барабашку глазами влюбленного подростка. Докторская питомица

скоро это заметила, сначала несколько раз недоуменно подпрыгнула

на месте, а потом вдруг засмущалась. Грязно-серая шерстка стала

грязно-розовой, пасть захлопнулась, и на Тошку заморгали два

огромных ярко-голубых глаза. Сын, как завороженный, присел на

корточки и поманил страшилище: Кис-кис иди сюда Ня-а! барабашка

фыркнула, прямо как вредная девчонка, и демонстративно

отвернулась, сложив передние лапки на груди. Квазиморда, не

капризничай,

одернул

ее

доктор,

который,

гад

такой,

воспользовавшись суматохой и неразберихой, технично переставил

меня с места на место, просквозил мимо и р-р-раз так! оказался на

воле. Помимо туалетной бумаги она очень любит шоколад и

пуговицы. Первое можешь дать, если захочешь, а за вторым следи, чтобы не пооткусывала. Иногда увлекается и не может удержаться. С

этими словами добрый доктор подмигнул Тошке, подмигнул Пашке, уже оторвавшемуся от моего живота, чтобы понянчиться со своим

драчливым гремлином. И мне подмигнул, паразит, заявив: В

обеденный перерыв сходим купим вам новый мобильник. На

проспекте неподалеку есть несколько салонов разных операторов, так

что быстро управимся. Заодно и сим-карту восстановите, а пока мне

надо к пациентам. И смылся, свин, так ничего не рассказав! Не побегу

же я с возмущенными воплями за ним по всему медцентру. Ну лад-но.

Мы еще поквитаемся, господин таинственность! За все ваши

недомолвки и за все мои дежавю! Шура внутри меня только

вздохнула. У нее никаких дежавю не было, ей просто вдруг

понравился наш добрый доктор. И целоваться с ним понравилось. И

вообще секреты секретами, но ощущалось в нем что-то такое, надежное. Не спрятаться, как за стеной, хватит, напряталась уже. Но

стать плечом к плечу в уверенности, что не подведет и не предаст.

Хотя это не помешало ей ворчать, пока мы шли на свое рабочее место, чуть ли не за шиворот таща за собой старшего сына, который все

никак не мог расстаться с зубастой красоткой из кладовки. Даже

дуться забыл и изображать ревнивого стража маминой чести. А за

Квазиморду готов был доктору простить даже покушение на оную на

честь материнскую, в смысле. Странное, кстати, имечко у зверушки

Шура мне рассказала, откуда оно взялось, даже проиграла в голове

кусочек «мультика», а потом красивую песню из этой легенды. Но как

по мне, так после объяснения еще страньше стало. Пашка, кстати, немного подулся, но потом увлекся тихими играми с Гришей под

моим столом, где их никому не было видно, и рассиялся привычным

ясным солнышком. Антон же «страдал». Хотел барабашку. Но