Магония

Я еще не до конца оправился после удара молнии и весь полет чувствую себя нехорошо. После всего, что случилось, мне страшно было заходить на борт самолета. Не знаю, разделяет ли мои опасения Аза, – вот уже девять часов она не открывает глаза. Она была так измотана, что уснула, едва самолет набрал высоту. Из ее легких снова доносятся хрипы, хотя они не идут ни в какое сравнение с тем, что было раньше.

Ее новая оболочка гораздо прочнее бывшей. Это усовершенствованная модель. Мы оба надеемся, что она не износится слишком быстро.

Оболочка. Я до сих пор ломаю голову над ее устройством. Пытаясь объяснить мне, как она работает, Аза сказала, что это нечто среднее между камуфляжным обмундированием и аквалангом, что только сильнее меня запутало. «Ладно, Джейсон, – произнесла она наконец. – Считай, что оболочка волшебная. Я не могу объяснить тебе то, чего не знаю сама».

В памяти всплывает тот вечер, когда мы с Азой смотрели видеозапись с гигантским кальмаром. Он тоже, казалось, существовал на грани реального и вымышленного, науки и фантазии. Какой простой кажется наша старая жизнь! Теперь о простой жизни придется забыть.

Меня охватывает тревога.

И я ничего не могу с этим поделать.

Одни и те же мысли снова и снова прокручиваются у меня в голове: ничего у нас не получится, как у нас может что-нибудь получиться, что теперь с нами будет?

А вдруг она уже не та, кем была, а вдруг я уже не тот, кем был, а вдруг все это неправильно?

Вдруг она снова умрет? И на этот раз по-настоящему? Что тогда со мной будет?

Тревога перерастает в настоящую панику. Я стараюсь дышать глубоко и размеренно, принимаю свою таблетку и повторяю совсем крошечный кусочек пи. Тш-ш! Аза спит и ничего не знает. Я запираюсь в туалете. Я же столько недель держался! Неужели у меня все-таки произойдет нервный срыв?

Мир сошел с ума. Я полюбил ее с первого взгляда, и вот теперь, когда она со мной, теперь, когда мы наконец-то вместе, за ней охотится целое небо разъяренных существ.

Да и вообще: останется ли она на земле? Сможет ли она здесь остаться?

Даже если не сможет, все равно мне никогда и ни за что ее не разлюбить.

А что, если однажды она посмотрит мне в глаза и скажет: «Я хочу вернуться наверх»?

Что, если я удерживаю ее в мире людей, как якорь, зацепившийся за камень?

На нашем пути столько препятствий. И если раньше я боролся со смертью, чтобы спасти ее, то теперь нам обоим предстоит борьба с невозможным.

Я вспоминаю, какие трудности преодолели мои мамы. В какой-то момент они стали думать, что им уже никогда не быть вместе. Родные не поддержали их, а только переполошились. Две женщины и ни одного мужчины: разве так можно? Но ничто не смогло разлучить их. Оба их имени указаны в моем свидетельстве о рождении, и я даже представить не могу, как они этого добились.

Они проявили храбрость. То же самое должен сделать и я.

Но даже Ева испугалась бы того, с чем мы столкнулись на Западном Шпицбергене. А может быть, и девушки, которая спит в кресле рядом со мной.

В начале полета я заметил в небе стаю гусей. Они двигались в противоположном направлении. Увидев их, Аза прижалась носом к иллюминатору.

– Все нормально?

– Да, – ответила она, приставив ладонь к стеклу, как будто хочет поприветствовать их, но в то же время к чему-то готовится. Воздух приобрел необычную плотность. Через несколько секунд гуси скрылись из виду, и Аза расслабилась.

– Что это было?

– Я не могла понять, какие у них намерения, – пояснила она со смущенной улыбкой на своем новом, непривычном лице. – Я подумала: вдруг их прислали за нами?

– В каком смысле?

– Мы только что пролетали мимо магонского корабля, – сказала она. – А вокруг его корпуса клином летели ростры. Честно говоря, я не понимаю, как нам удалось выбраться из Шпицбергена. Не понимаю, почему нас отпустили.

Для меня это тоже загадка. Мы уже успели многое обсудить: Хейуорд, корабль, на котором жила Аза, Дая, этого ее партнера.

Она рассказала мне про него, про то, какое между ними существует притяжение. Этот разговор доставил мне мало удовольствия. Мы попытались составить полную картину событий, произошедших за последние полтора месяца в Магонии и на земле, но некоторые моменты все равно остались не до конца проясненными.

О происшествии на Западном Шпицбергене пока ничего не слышно – я просматривал новости весь полет. Ни слова о взломе хранилища, ни слова о мощном землетрясении – тишина.

А значит, в определенных кругах царит невообразимая суматоха. Наверняка разразился международный скандал.

Убедившись, что Аза все еще спит, я достаю визитку, которую мне вручили в аэропорту Лонгйира.

Когда Аза была в туалете, ко мне подошел мужчина в черном костюме и темных очках. Он протянул мне визитку, бросил пару слов и удалился. Каждый раз, когда я хочу рассказать ей про агента, который сказал «благодарим вас», что-то меня останавливает.

Долго ли федералы за мной следили? Мне почему-то кажется, что Азе об этом знать необязательно. Возможно, никому не нужно знать.