Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Драшер вышел наружу, на задний двор. Уже почти рассвело. Небо над белыми дюнами окрасилось в розовато-лиловый цвет. Вид можно было назвать почти красивым. «Как обычно, – подумал Драшер. – Как раз тогда, когда я наконец собрался уезжать».

Он прошагал к сараю и открыл одну за другой все клетки, выгнав наружу и тарконилов, и мелких морских птиц. Он не мог оставить их взаперти и не вернуться. Драшер бросил им немного корма, и птицы начали клевать, осторожно разбредаясь по маленькому двору.

Теперь им придется самим о себе позаботиться, и это будет нелегко. Но все равно так лучше, чем оставить их умирать от голода взаперти.

Драшер осмотрел свои владения. Он не вернется и не будет скучать.

В этот момент магос понял, что за ним наблюдают.

На ограде сидел его морской хищник. По идее он должен был давно улететь дальше по побережью или охотиться в море, но почему-то сидел здесь и наблюдал за бывшим хозяином.

Драшер снял очки и протер их подолом рубашки, после чего снова нацепил на пос.

Хищная птица расправила крылья и плавно перелетела на крышу сарая. Раздался щелчок мощного клюва.

Драшер улыбнулся.

– После всех этих месяцев, когда ты вел себя как последняя скотина, – мягко произнес он, – ты все еще хочешь остаться? Ты мог бы сидеть на спинке моего кресла по вечерам и наблюдать за работой… А теперь лети. Ты свободен.

Птица склонила голову и всмотрелась в магоса.

– Давай, – сказал он. – Я уезжаю. И ты тоже можешь покинуть это место. Но спасибо за то, что попрощался.

Хищник наклонил голову в другую сторону и раскрыл клюв. Драшер разглядел тонкий, похожий на наконечник копья, язык. Какое прекрасное создание, какая…

Птица сорвалась с крыши, убила одного из тарконилов, клюющих корм во дворе, и унесла добычу в когтях. Магос проводил взглядом хищника, который, плавно взмахивая крыльями, улетал в предрассветное небо.

Несколько перьев тарконила плавно опускались на землю, будто снежинки.

– Как обычно, – сказал Валентин.

– С кем ты разговаривал? – спросили Макс, выходя во двор через заднюю дверь.

– С собой, – ответил Драшер.

– Готов?

– Теоретически я должен быть магосом биологис, Жермена, но с каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что не знаю ничего ни о чем. Ты уверена, что я нужен вам для этой работы?

– Не совсем, – ответила она. – Но вариантов у нас нет.

Глава третья Крепость Хелтер

В городе Ункара сходились несколько дорог – шоссе с полуострова, ведущее на юг, западные маршруты в сторону Оттуна и океана и, наконец, наименее приметная из всех – тракт, ведущий на север, в холмы, к находившейся среди них крепости.

На самом деле это были вовсе не холмы. Четырехсоткилометровое ответвление хребта Тартред заслужило уничижительное название главным образом потому, что в сравнении с чудовищно гигантскими вершинами массива казалось холмами.

Тем не менее молодые скалистые горы, покрытые вечнозеленым лесом у подножия и вздымающиеся к небесам шпилями из темного гранита, обладали собственным величием. Вдоль Ункарских холмов, иначе именуемых Каранинским хребтом, проходили северная и восточная границы провинции. В ясный день можно было разглядеть на горизонте голубоватые тени их старших угрюмых родичей – Тартред. Горы казались застывшей волной громадного потока, навеки зависшей над долиной и постоянно грозящей смести всю провинцию целиком.

Этот регион мог похвастаться богатой историей. Последние конфликты на Гершоме, включая длинную и тяжелую гражданскую войну, опустошившую весь полуостров, обошли его стороной из-за незначительности и географического расположения. Но крепости, цеплявшиеся за склоны холмов, рассказывали истории о древних противостояниях. К востоку от Тартред находился Внешний Удар, основанный в древности жестокими кочевниками, жаждавшими завоеваний. Долгие и кровопролитные войны, состоявшие из набегов и контратак, истерзали Каранинский хребет.

Никто не изучал этот период истории. О ходе и целях тех войн можно было узнать лишь из пыльных страниц книг, хранившихся на полках библиотек города Ункара. Но их уже давным-давно не открывали. Поля крупных сражений и мелких стычек скрылись под покровом лесов и лугов. Густая растительность погребла под собой места, на которых когда-то решались судьбы народов. Лишь изредка фермер, возделывая поле, или лесник, забредший в чащобу, находил ржавую пряжку, или наконечник копья, или осколок кости, явно не принадлежавший животному, и понимал, что когда-то на этом пустыре что-то произошло.

Только крепости стояли, будто напоминание о минувших временах. Возведенные из темного каранинского гранита, они отказывались поддаваться натиску природы. И все же большинство из них кануло в Лету, оставив от себя только груды камней на пустынных склонах или поросшие мхом руины среди лесных зарослей.

Но некоторые цитадели устояли. Твердыня Талла, расположенная далеко на запад от Ункары, превратилась в развалины, но благодаря великолепной архитектуре и колоссальным размерам получила вторую жизнь в качестве романтичней достопримечательности, привлекающей туристов, охотников и историков-любителей.