Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Елизавета протолкалась через шумную толпу и подошла к киоску. Перед лотком был вертикально установлен фанерный лист, на котором хозяин вывесил многочисленные образцы гололитических снимков: миниатюры, пейзажи, семейные портреты. Елизавета с мнимым восхищением стала рассматривать их. Старик немедленно соскочил со стула, спрятал недоеденный пирожок за стенд и отряхнул крошки со своего балахона. Я принялся расхаживать поблизости, стараясь не выделяться из толпы. А затем остановился, делая вид, что разглядываю птиц в клетках, хотя на самом деле смотрел мимо них на киоск.

Старик учтиво обратился к Биквин:

– Добрый день, мадам! Как погляжу, ваше внимание привлекли образцы моих работ. Скажите, разве композиции снимков и оформление рамок не великолепны?

– Просто потрясающи!

– У вас хороший глаз, мадам. Как правило, работы гололитографов, работающих на ярмарках, не отвечают необходимым стандартам. Композиция обычно невыразительна, да и качество пластины со временем ухудшается. Но только не тогда, когда за дело берется ваш покорный слуга. Я выполняю и продаю портреты уже тридцать лет и, полагаю, накопил кое-какой опыт. Вот, видите этот снимок? Побережье озера в Энтриве?

– Приятная работа.

– Вы очень добры, мадам. Раскрашен он вручную, как и большинство моих гололитов. Тем не менее снимок этот сделан летом… триста двадцать девятого года, если мне не изменяет память. Заметьте, он не потускнел и не утратил четкость и цвет.

– Он хорошо сохранился.

– Так и есть! – радостно согласился старик. – Мной запатентованы уникальные технологии, к тому же я вручную смешиваю химические составы для снимков в скромной студии, примыкающей к киоску. – Он показал на трейлер. – Так я и добиваюсь необходимого качества и великолепной точности гололитов, а еще копирую их так, что невозможно найти разницу между оригиналом и дубликатом. На этом и держится моя репутация. Фамилия Бакунин повсеместно ассоциируется с высоким качеством.

– Очень впечатляет, мастер Бакунин, – улыбнулась Елизавета. – И сколько стоят ваши услуги?

– Ага! – усмехнулся он. – Так и знал, что сумею вас заинтересовать. И скажу, что было бы преступлением не запечатлеть подобную красоту! Мои расценки вполне умеренны.

Я снова двинулся в обход киоска. Вскоре гололитографа и Елизавету заслонил от меня навес, но я слышал, как он улещает ее.

Еще больше самоуверенных лозунгов и объявлений красовалось на боку трейлера. Огромный плакат гласил: «Портреты – две кроны. Групповые сцены – три кроны. Позолоченные миниатюры – всего полкроны. А за дополнительную крону вы можете приобрести превосходные прославленные фоновые слои».

Я обошел трейлер, припаркованный на самом краю ярмарочного круга, рядом с рощей финтлей и тиса, которая отгораживала луг от пастбищ, начинающихся за рвом. Здесь было влажно и сыро, а в кустарнике шуршали какие-то мелкие зверушки. Я попытался заглянуть в одно из небольших окон, но оно оказалось занавешенным. Прикоснувшись к борту трейлера, я почувствовал, как Ожесточающая дернулась у меня на бедре. В дальнем конце машины виднелась дверь, но она была заперта.

– Что вы здесь делаете? – прорычал чей-то голос.

Трое крепко сложенных охранников ярмарки приближались ко мне от киоска вдоль рощи. Они вышли на перерыв, чтобы покурить лхо за трейлером.

– Вас это не касается, – заверил их я.

– Лучше бы вам оставить в покое трейлер мастера Бакунина, – сказал один из них.

Все трое отличались борцовским телосложением, а обнаженные руки покрывали грубые татуировки. Времени на разговоры у меня не было.

– Уходите немедленно, – сказал я, подкрепляя команду пси-усилием.

Они заморгали, не слишком понимая, что происходит с ними, а затем просто развернулись и ушли, будто и вовсе не заметили меня.

Вновь направив все свое внимание на дверь, я быстро взломал ее замок при помощи мультиключа. К моему удивлению, тонкая деревянная дверь все равно отказалась открываться. Вначале мне даже показалось, что ее изнутри удерживает задвижка, но когда я навалился посильнее, дверь немного поддалась – в самый раз, чтобы я понял, что ничто физическое ее не удерживает. А затем она снова закрылась, словно на нее давила некая огромная сила. Мой пульс участился. В воздухе ощущалось гнетущее присутствие чар варпа, и Ожесточающая завибрировала в своих ножнах.

Пришло время задействовать мой план.

Я вернулся к киоску, но там уже не было ни Елизаветы, ни старика. Пригнувшись, я скользнул за входной полог. Еще один, внутренний, занавес из черной ткани препятствовал проникновению внешнего света.

Я отпихнул его в сторону.

– Сейчас займусь и вами, сударь, – прокричал Бакунин. – Всего одну минутку.

– Я не клиент, – оглядываясь вокруг, произнес я.