Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Даже по столь незначительному следу было отчетливо видно, что здесь поработали инфернальные силы.

Елизавета пришла ко мне в восемь утра, уже одетая и готовая к работе. Она разбудила меня, сев на край кровати, и протянула кружку горячего черного кофеина.

День обещал быть ясным. Я слышал, как оживает дом: на кухне загрохотали кастрюли, а в соседнем коридоре старший дворецкий покрикивал на своих помощников.

— Ночью прошла сильная гроза, — сказала Елизавета. — Несколько деревьев повалило.

— Неужели? — проворчал я, садясь в постели и потягивая сладкий темный кофеин.

А потом посмотрел на нее. Биквин не свойственно было выглядеть настолько жизнерадостной в такую рань.

— Выкладывай! — сказал я.

Она протянула мне инфопланшет.

— Эмос расстарался. Наверное, работал всю ночь.

— Несмотря на грозу?

— Она была локальной и до него не дошла.

Я почти не расслышал ее слов, настолько меня увлекло содержимое планшета.

Не сумев извлечь пользы из подробностей, в которые я его посвятил, Эмос явно приуныл. Список гостей не обнаружил никаких взаимосвязей, никаких соприкосновений с подпольной деятельностью или активностью культистов, никаких преступлений или прегрешений, за исключением самых обыденных безобидных и незначительных правонарушений. Один из бродячих актеров был замечен в нарушении общественного спокойствия несколько лет назад, другой — осужден за нанесение тяжких телесных повреждений. Ничего более примечательного мы не обнаружили.

Повод для раздумий давало только описание смерти Эна Фрогре. К этой неясной зацепке и обратился Эмос, когда ему пришлось отбросить все остальные.

За последние двадцать месяцев на Гудруне в регионе Друннера, куда входила прибрежная территория, охватывающая Менизерр, Дорсай и Гостеприимный Мыс вплоть до храмового города Мадуи, от такого же загадочного недуга скончалось уже одиннадцать человек. Лишь столь тщательный целенаправленный поиск, какой провел Эмос, мог выявить это, учитывая обширность охваченного пространства и численность населения. Но когда все случаи были сопоставлены…

С этого момента Эмос перехватил инициативу. Другой клерк отправил бы мне свои находки и стал ждать указаний, однако Убер, жаждущий самостоятельно найти ответы, пошел дальше, пытаясь найти систему в происходящем. Задача оказалась непростой. Жертвы ничто не связывало ни на географическом, ни на демографическом уровнях. Домохозяйка там, мельник здесь, землевладелец из одной небольшой деревушки, общинный врач из другой, расположенной в семидесяти километрах от первой.

Их объединяла только жестокая и необъяснимая природа их внезапной гибели: припадок, быстротечность, летальный исход.

Я отставил кружку и стал листать дальше, понимая, что Елизавета усмехается, поглядывая на меня.

— Переходи сразу к заключению, — посоветовала она. — Эмос снова наносит удар.

В самом конце Убер обнаружил еще одну взаимосвязь.

За день или два до каждой смерти в местность, где проживала жертва, приезжала «Выездная ярмарка Сансабля».

Леди Фрогре очень встревожилась, увидев, что мы собираемся уезжать:

— Но ведь вопросы до сих пор не решены…

— И я отправляюсь искать на них ответы, — сказал я. — Доверьтесь мне. Кажется, моему научному сотруднику удалось на что-то выйти.

Она с несчастным видом кивнула. Ринтон шагнул вперед и обнял мать за плечи.

— Доверьтесь мне, — повторил я и пошел по аллее к ожидающему меня флаеру.

По пути я услышал рев цепных клинков и свернул в сторону, направившись в обход замка. Одно из деревьев, повалившихся во время подозрительной ночной грозы, обрушило часть конюшенного блока, и теперь слуги пытались распилить огромный ствол и очистить его от ветвей.

— Это здесь ты обнаружила следы семян пеншля? — спросил я у Елизаветы, которая подошла узнать, что привлекло мое внимание.

— Да, — ответила она.

— Принеси мой меч.

Я приказал слугам приостановить работу и зашел в развалины конюшен, перебираясь через груды занозистых опилок. Распростертые ветви увитого плющом дерева все еще виднелись в разломах крыши.

Елизавета принесла мне Ожесточающую, и я поспешно выхватил ее из ножен. Как раз в этот момент Фрейл и Ринтон подошли узнать, чем мы заняты.

Ожесточающая загудела в моей руке громче и надрывнее, чем прошлой ночью. А как только я вошел в тот блок, на который повалилось дерево, меч задергался в моих руках. Здесь побывал Хаос.

— Как использовалось это помещение? — спросил я. — Что тут было во время торжества?

— Хранилище, — сказала леди Фрогре. — Люди с выездной ярмарки пожелали держать оборудование и пожитки подальше от посторонних глаз. Думаю, что и еду тоже. Один не хотел выставлять на свет свое имущество: несколько подносов со свежими фигами.

— А еще среди них был гололитограф, — произнес Ринтон. — Он использовал одно из стойл в качестве камеры-обскуры.