Магриб

Все было серым – серые стены и башни крепости, серые хижины, сгрудившиеся на берегу, серые пальмы и платаны, серые рыбачьи лодки и пиратские шебеки, качавшиеся на мелкой волне. Солнце еще не взошло, восточный небосклон лишь начал розоветь, и предутренний сумрак поглощал цвета и краски, будто перед глазами плавало в воздухе закопченное стекло. Но все же что-то удавалось разглядеть, и Серов, обозревая береговые укрепления, мысленно соотносил их с картой и рисунками лазутчиков. Стены касбы казались ему не очень высокими, а жерла орудий, глядевших в море, небольшими – видимо, то были двенадцатифунтовые пушки. Стена, изогнутая серпом, выходила к причалам и тянулась ярдов на двести; у обоих ее концов были насыпаны невысокие равелины с батареями, охранявшими вход в гавань. Над стеной торчали башенки минаретов, но ничего похожего на дворцовые кровли не замечалось – видно, пиратские главари не шиковали и белокаменных палат не строили. Для них Джерба была деловым центром и военной базой, а что до отдыха с гуриями, шербетом и танцами живота, то для этого больше подходили тенистые сады Алжира и Туниса.

Команда Брюса Кука уже сидела в шлюпках, а бригантина, три шебеки и орденские галеры разворачивались по обе стороны от «Ворона». Они могли подойти ближе к берегу – во всяком случае, так же близко, как пиратские суда, стоявшие в сотне ярдов от крепостной стены; согласно промерам орденских лазутчиков, глубина там была двенадцать футов. Серов, отвлекшись от эволюций своей флотилии, разглядывал в трубу ворота, выходившие к гавани. Они были собраны из мощных брусьев и окованы железом, но, без сомнения, пушки фрегата разнесут их в щепки – да и сама стена, сложенная из обожженных на солнце кирпичей, не являлась серьезным препятствием. Что бы ни говорил Эль-Хаджи о неприступности этих укреплений, касбу можно было взять. При правильной осаде – дня за три, решил Серов. Другое дело, что трех дней у него не имелось; за спиной – тунисский берег, и помощь оттуда подойдет через считаные часы. Максимум, через сутки, если тунисский бей не распоследний лох.

– Все спокойно, клянусь преисподней, – заметил стоявший рядом Тегг. – Похоже, не ждут нас магометанские псы. Нет, не ждут!

– Если их предупредили о набеге – а это несомненно, – то они понимают, что высаживать конницу под дулами пушек мы не рискнем, – сказал Серов. – Для высадки есть подходящие пункты на побережье, и там, я полагаю, всюду засады, как на северном берегу. Раз нет оттуда сообщений, значит, нет и врага. – Он подумал и добавил: – Хорошо, что мы обошлись без пушечной стрельбы. Звук канонады разлетелся бы по всему острову.

– Хорошо, – согласился Тегг, посматривая на Деласкеса, сменившего у штурвала Абдаллу. – Но хотел бы я знать, какой гад ползучий нас продал! Не пропустить ли под килем этого бородача с его приятелем? Прополаскать раза три, и они в чем угодно признаются!

– В том-то и дело, что в чем угодно, – усмехнулся Серов, вспоминая, как его самого протащили под килем. Тогда он признался, что его зовут Андре Серра, что он внебрачный сын маркиза и служит помощником квартирмейстера на фрегате «Викторьез». Если бы таскали дольше, узнали бы много любопытного – например, что он летел по небу в железной птице и свалился в прошлое на триста лет.

Вдалеке, за городом и крепостью, поднялся в небо столб сизого дыма.

– Сигнал! – промолвил Тегг. – Наш Дадар обложил сарацинов с суши!

– Ну, тогда и начнем, благословясь. – Серов перекрестил суда на левом фланге, потом на правом, и забормотал молитву: – Царь Небесный, пощади моих прохиндеев и висельников, пошли им удачу, а кому суждено – легкую смерть. На Тебя, Господи, уповаем, и суду Твоему покорны, а потому…

– …вели, чтоб Сатана смазал сковородки салом, – ухмыляясь, закончил Тегг. – Сегодня в аду будет изрядное пополнение!

– Все в руках Божьих, – произнес Серов. – Ты, Сэмсон, бей сначала по воротам, а после – картечью по верху стены. Ворота крепкие, но думаю, бортового залпа не выдержат.

– Я разнесу их в клочья, – пообещал бомбардир и ринулся к люку.

Серов махнул рукой ван Мандеру.

– Поднять сигнальный вымпел!

– Поднять вымпел! – Голос шкипера раскатился над фрегатом. – Паруса на гроте и бизани долой! Поворот бортом к берегу!

На мачте затрепетал узкий красный флажок. С берега донесся гул, нараставший с каждой секундой, – похоже, там заметили флотилию и подступавшие с суши отряды. На стенах и равелинах замелькали смутные тени, несколько фигур появилось на палубах шебек, которых в гавани было дюжины три. Раздался тоскливый вопль муэдзина – но он, похоже, не славил Аллаха, а призывал правоверных к оружию. Но было поздно – шлюпки с корсарских судов уже плыли к берегу, орденские галеры шли к защищавшим бухту фортам, «Дрозд», «Дятел», «Стриж» и бригантина – к стоявшим у берега кораблям пиратов. Первые солнечные лучи блеснули на востоке, и Серов, глядя в трубу то на ворота, то на лодки с командой Кука, приказал:

– Правым бортом – огонь! Готовься к повороту!