МАИ. Пена юности

В это время мимо моего стола проходил “молодой”, и я сказал ему, что готов отвечать. “Молодой”, опознав меня, улыбнулся и сообщил, что сейчас примет экзамен у другого абитуриента и тогда подойдет ко мне. Я довольно откинулся на стуле и стал ждать. Все складывалось удачно.

Но не тут-то было. Ко мне, выпроводив наконец скандального абитуриента, неожиданно подошел “пожилой”. Я даже попытался сказать, что жду “молодого”, но это его не убедило.

– Показывайте вашу работу! – потребовал он, присев рядом со мной.

Я показал. Третья задача была на неравенства. Надо сказать, что эту тему Борис Иванович с нами только обозначил, сказав, что тема сложная и мы обязательно повторим ее в 10-м классе. Но в 10-м его с нами уже не было…

В итоге я услышал, что ответ у меня неполный и потому оценка “удовлетворительно”. За письменную работу – тоже, так как решены только три задачи. Мои попытки указать на правильные уравнения в четвертой задаче и необходимые построения в пятой – его не убедили и вызвали еще большее раздражение. Думаю, моя шутка с «посланием» ему очень не понравилась и, видимо, даже разозлила.

Как и экзаменатору по физике, я посоветовал ему не волноваться и вышел из аудитории.

Сочинение я написал, как и все, – быстро, на двух листочках, не заморачиваясь и не волнуясь. Ведь оценка за него никого не интересовала.

Итак. Имея на руках две четверки по физике и две тройки по математике, то есть в сумме 14 баллов, я мог закончить свои вступительные испытания. Итог был ясен. Однако любопытно же пройти все до конца!

Вспоминая все пройденные мною экзамены, я только теперь осознал собственную глупость. Почему я решил, что мне не дано поступить в этот институт? На каком основании? Физику я всегда любил, понимал и неплохо знал. С математикой у меня тоже проблем не было – даже Борис Иванович хвалил. Чего я испугался? И тут я вспомнил, что по плану Бориса Ивановича мы должны были весь 10-й класс решать вступительные задачи. А коли этого не случилось, я и решил, что нет у меня тех знаний, которые непременно потребуются при поступлении в этот самый сильный вуз. Значит, нечего и пытаться.

Но ведь я практически сделал всю работу по математике! И если бы еще не поленился записать решения всех задач, то была бы отличная оценка. Тогда и на устном экзамене отношение ко мне было бы другое. В конце концов, из четырех решений неравенства не указать одно – не самая серьезная ошибка, которая вполне могла бы быть списана на волнение.

Такая же ситуация по физике. Ведь первую задачу я решил! Если бы я честно признался, что не знаю химии, и рассказал, что придумал механизм диссоциации ионов сам, возможно, это даже повысило бы мою оценку и позволило экзаменатору не обратить внимания на мою задумчивость над первой задачей.

И тут я все понял. Не поступил я только из-за неправильно поставленной цели – “не поступить, а попробовать”. Хотя мог бы, и даже без особого напряжения.

Однако была еще одна возможность исправить ситуацию. Из бесед с бывалыми абитуриентами Физтеха я знал, что экзамены – это еще не всё. Главное при поступлении в Физтех – это собеседование.

Собеседование

По окончании экзаменов абитуриенты, сдавшие все без двоек, проходили собеседование на комиссии. В нее входили преподаватели, принимавшие у нас экзамены, и руководство факультета. Они знакомились с каждым абитуриентом лично.

Здесь можно было высказать все претензии по приему экзаменов, объяснить свои неудачи и выразить, наконец, несогласие с полученными оценками. Если все оценки отличные, то можно высказать свои предпочтения в дальнейшем к теоретической или экспериментальной работе.

Фактически собеседование и является главным вступительным экзаменом. Мне рассказывали, что были случаи, когда абитуриент, получивший на всех экзаменах тройки, был зачислен в вуз только по результатам собеседования.

Пока я ожидал своей очереди в коридоре в голове крутилась одна и та же мысль, но я так и не пришел к решению, хочу я здесь учиться или нет.

Я уже знал, что если скажу, что не согласен с оценками, комиссия тут же предложит мне переэкзаменовку. Я даже видел, как пятеро ребят, сидевших в уголке аудитории, готовились к повторным экзаменам. Но не знал одного – хочу ли этого я.

И вот моя очередь подошла. Столы комиссии, как на банкете, расставлены буквой «П», а посередине – стул для испытуемого. За столами человек пятнадцать представителей учебного синода, в том числе и мои экзаменаторы. Очевидно, главный в комиссии начинает задавать вопросы.

– Вот мы видим, что с физикой у вас все хорошо. Есть помарки, но они не важные. А что случилось с математикой? Может быть, вы волновались? Хотя, судя по “посланию”, не похоже, – и «главный» широко улыбнулся.

– Да нет, я не волновался, – достаточно глупо ответил я.

– А как вы думаете, если бы вам снова пришлось писать работу, вы бы ее написали?

– Не знаю, – тупо отвечаю я, несмотря на фактическую подсказку, хотя полностью уверен, что без труда написал бы любую работу. Уровень требований я уже знал.