Маяк

Она убрала мобильный телефон, немного удивившись, что так легко приняла приглашение, и озадаченно подумала, что же может стоять за этим? Может быть, Пьер хочет о чем-то ее попросить или что-то с ней обсудить? Непохоже. Столполовская молва, обычно вполне информативная, доносила слухи о том, что новая работа не приносит ему удовлетворения, но ведь мужчины обычно рассказывают женщинам о своих успехах, а не о неудачных решениях. Он предложил встретиться в половине восьмого в ресторане «У Шики», спросив сначала, любит ли она рыбу. Выбор ресторана, пользовавшегося в Лондоне высокой репутацией и, конечно, далеко не дешевого, несомненно, о чем-то говорил, только не ясно было, о чем. То ли Пьер собирался отпраздновать что-то, то ли такая экстравагантность была у него в обычае, когда он приглашал женщину с ним пообедать? В конце концов впечатление всегда было такое, что он не испытывает недостатка в деньгах, впрочем, судя по всему, и в женщинах тоже.

Он уже ждал ее, когда она пришла. Кейт заметила быстрый одобрительный взгляд, которым он окинул ее, поднимаясь к ней навстречу, и порадовалась, что постаралась уложить в высокую прическу свои густые волосы, которые она, выходя на работу, обычно туго затягивала назад и заплетала в косу или закалывала узлом на затылке. На ней была блузка из светлого матового шелка, а в качестве украшения Кейт надела свою единственную драгоценность — старинные золотые серьги: в каждой сережке светилось по одной жемчужине. Ее заинтересовало и немного позабавило то, что Пьер тоже постарался принарядиться. Она не могла припомнить, чтобы хоть раз видела его в строгом костюме и при галстуке, и едва удержалась, чтобы не сказать: «Ох и почистили же мы с тобой перышки!»

Их усадили за угловой столик, очень удобный для доверительных разговоров, но этого почти не потребовалось. Обед прошел очень удачно: оба они не торопясь, без всякого стеснения наслаждались вкусной едой. Как она и ожидала, Пьер мало рассказывал о новой работе. Немного поговорили о недавно прочитанных книгах, о фильмах, которые нашли время посмотреть. Кейт понимала, что это не более чем обычная беседа не очень близких людей на первом свидании. Потом ступили на более знакомую обоим почву — заговорили о делах, которые расследовали вместе, о последних столполовских сплетнях и даже решились рассказать друг другу кое-какие подробности своей личной жизни.

Покончив с главным блюдом — дуврской камбалой, — Пьер спросил:

— Ну, как идут дела у красавчика сержанта?

Кейт не подала виду, что этот вопрос ее позабавил. Пьеру никогда не удавалось как следует скрыть свою неприязнь к Фрэнсису Бентону-Смиту. Кейт подозревала, что дело даже не столько в необычайно привлекательной внешности Бентона, сколько в одинаковом отношении обоих к работе: сознательно сдерживаемое честолюбие, интеллектуальность, тщательно рассчитанный путь наверх, опирающийся на уверенность, что поскольку их работа приносит пользу правоохранительной деятельности в целом, это в конечном счете будет признано и отмечено быстрым продвижением по службе.

— Да вполне нормально. Пожалуй, чуть слишком старается угодить, но ведь мы все тоже старались, когда А.Д. нас к себе взял, разве не так? Нет, он вполне годится.

— Слух прошел, что А.Д. готовит его на мое место.

— На твое бывшее место? Думаю, это возможно. Он ведь еще никого на твое место не взял. А может быть, наверху выжидают, пока решатся дела с нашим отделом. Могут вообще его закрыть, кто знает? Они вечно пристают к А.Д. с предложениями всяких мест повыше да поважней — вот теперь планируют создать общенациональный департамент уголовного розыска, ты, конечно, слышал, все об этом говорят. А.Д. то и дело должен присутствовать то на одной встрече на высшем уровне, то на другой.

За пудингом разговор становился все более бессвязным. Неожиданно Пьер произнес:

— Не люблю пить кофе сразу после рыбы.

— Или после такого вина, но мне надо бы протрезветь.

Однако Кейт сама поняла, что это прозвучало неискренне: она всегда пила не очень много, не желая утратить контроль над собой.

— Можем поехать ко мне, это довольно близко.

И она откликнулась:

— Или ко мне. У меня — вид на Темзу.

И ее предложение, и то, как он его принял, прозвучало просто и естественно. Он ответил:

— Тогда — к тебе. Только мне надо по дороге домой заскочить.

Он отсутствовал всего пару минут. Кейт сама предложила подождать его в машине. Двадцать минут спустя, отпирая дверь своей квартиры и входя вместе с Пьером в просторную гостиную с целой стеной окон, выходящих на Темзу, Кейт вдруг увидела эту комнату свежим взглядом: абсолютно стандартная, вся мебель новая, никаких сувениров, никаких признаков того, что у хозяйки есть личная жизнь, родители, семья, вещи, передававшиеся от поколения к поколению; все чисто прибрано, безлично — словно квартира, выставленная на продажу и хитроумно обставленная так, чтобы ее поскорее купили. Но Пьер, не глядя вокруг, сразу прошел к окнам и через стеклянную дверь вышел на балкон.

— Теперь вижу, почему ты ее выбрала, Кейт.