Маяк

Дэлглиш представился и назвал фамилию и должность Кейт. За время работы в уголовной полиции ему приходилось переживать подобные моменты множество раз, и они никогда не давались ему легко, как, впрочем, и кому-либо еще из знакомых ему полицейских детективов. Официальные соболезнования необходимо было выразить, но, с его точки зрения, они всегда звучали в лучшем случае неискренне, а в худшем — неуместно сентиментально. Но на этот раз инициативу перехватила Миранда Оливер. Она сказала:

— Конечно, моя утрата велика. Ведь я его дочь и была его ближайшим компаньоном в работе практически с тех пор, как стала взрослой. Но смерть моего отца — великая утрата и для литературы, и для всего мира. — Она помолчала. — Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе? Чай?

Дэлглишу все это показалось довольно странным. Он ответил:

— Нет-нет, спасибо. Мне очень жаль, что приходится тревожить вас в такое время, но я уверен — вы понимаете, насколько это необходимо. — И так как Миранда никому из них сесть не предложила, он добавил: — Может быть, мы все сядем?

Комната, где они теперь сидели, тянулась во всю длину дома; часть ее, выделенная для столовой, находилась рядом с дверью, ведущей — как предположил Дэлглиш — на кухню, а противоположный конец комнаты был отведен под рабочий кабинет Оливера. Тяжелый дубовый письменный стол стоял перед окном, выходившим в сторону моря, квадратный столик рядом с ним занимали компьютер и принтер, а по двум стенам тянулись дубовые книжные полки. Та часть, что была выделена для столовой, могла также служить и небольшой гостиной: два кресла с прямыми спинками располагались по обе стороны выложенного камнем камина, а под окном стоял диван. Вся эта обстановка создавала впечатление аскетизма и безрадостного неуюта. В камине лежали горка белой золы и обгорелые бумаги, но запаха, который говорил бы о том, что здесь недавно что-то жгли, не чувствовалось.

Они уселись за обеденный стол, Миранда — с таким спокойствием, как будто принимала гостей, явившихся с обычным визитом. И тут они услышали чьи-то затрудненные шаги вниз по лестнице, и в комнату вошел молодой человек. Он должен был слышать, как они постучали в дверь, должен был знать, что они пришли, и все же его взгляд перебегал с Дэлглиша на Кейт и обратно так, будто он поражен их присутствием. Он был в голубых джинсах и темно-синем ворсистом свитере, чей лохматый ворс лишь подчеркивал хрупкость его фигуры. В отличие от Миранды Оливер молодой человек выглядел совершенно подавленным то ли горем, то ли чувством страха, а может быть, и тем, и другим. У него было юношеское лицо, лицо человека уязвимого, и совершенно бесцветные губы. Каштановые волосы, короткая челка над глубоко посаженными глазами, придавали ему вид монастырского послушника. Дэлглиш прямо-таки ожидал увидеть тонзуру.

— Это Деннис Тремлетт. Он был литредактором и секретарем моего отца, — представила его Миранда Оливер. — Думаю, мне надо сказать вам, что мы с Дэннисом помолвлены и собираемся пожениться… впрочем, возможно, мой отец упоминал об этом вчера за обедом.

— Нет, — ответил Дэлглиш. — Нам об этом не говорили. — На миг он задумался, не следует ли поздравить молодых людей с этим событием. Вместо поздравления он сказал: — Пожалуйста, присоединяйтесь к нам, мистер Тремлетт.

Тремлетт подошел к столу. Дэлглиш заметил, что он прихрамывает. Поколебавшись немного, он выбрал стул рядом с Мирандой. Она взглянула на него — взгляд был собственнический и чуть-чуть угрожающий — и протянула ему руку. Казалось, он не уверен, следует ли взять эту руку в свою; их пальцы на миг соприкоснулись, затем Деннис спрятал руки под крышкой стола.

— Вы помолвлены недавно? — спросил Дэлглиш.

— Мы поняли, что любим друг друга, во время папиной последней поездки в Штаты. Если точно, это случилось в Лос-Анджелесе. Но мы не объявляли о нашей помолвке до вчерашнего дня. Я сказала об этом отцу вчера вечером.

— Как он воспринял эту новость?

— Он сказал, что довольно давно подозревал, что мы начинаем все больше нравиться друг другу, и эта новость его не удивила. Он обрадовался за нас, а я вкратце рассказала ему о наших планах на будущее, что мы могли бы жить в лондонской квартире, которую он купил, чтобы Деннис мог ею пользоваться, и что мы позаботимся о том, чтобы за ним хорошо ухаживали, и что мы с Деннисом будем по-прежнему приходить к нему каждый день. Он понимал, что не сможет обойтись без нас, и мы собирались сделать все, чтобы такого не случилось, но, конечно, это означало бы, что какие-то перемены в его жизни все-таки произойдут. С тех пор мы все думаем, может, он только делал вид, что рад за нас, что на самом деле гораздо больше беспокоился, что будет вынужден жить один. Но ведь ему не пришлось бы! Мы собирались найти надежную экономку, и мы все равно целый день были бы у него… Но может быть, эта новость потрясла его в тот момент гораздо больше, чем мне представлялось.

— Значит, вы одна пришли сообщить эту новость вашему отцу? — спросила Кейт. — Вы не захотели противостоять ему вместе?