Маяк

– Вот ради чего я ночью где-то пропадал, – кончики его ушей вспыхнули алым цветом. – Хотел сделать тебе подарок, – он надел ей кольцо на указательный палец. Благородный металл плотно обнял горячую юную плоть. Уголки губ Влада приподнялись.

– Спасибо, – она нежно провела ладонью по его щеке. – Я буду ждать тебя.

Влад, обняв её за талию, наклонился и начал трепетно целовать. Она коснулась пальцами его коротко-стриженных русых волос на затылке.

Заморосил тёплый дождь. Шаль печали ощутимо легла на плечи.

– Мне пора, – прерывая поцелуй, прошептал Влад. – Я уже скучаю по тебе, – часто заморгал. Нервно улыбнулся. – Люблю тебя.

«Мне очень дорог твой взгляд,

Мне крайне важен твой цвет…» – доносилось из радиоприёмника.

– Люблю…

Влад разжал объятья, взял чемодан и, показав билет проводнице, зашёл в поезд.

«Замороженными пальцами

В отсутствие горячей воды.

Заторможенными мыслями

В отсутствии, конечно, тебя»

Сев у окна, он помахал Юлии, а она ему, жадно вглядываясь в его лицо с высоким лбом, прямым носом, широкими скулами. Обняла себя за плечи, облачённые в светлую кофту, что стала уже мокрой насквозь. Колёса поезда застучали. Юлия смахнула одинокую слезу со щеки.

«Я не нарочно,

Просто совпало.

Я разгадала знак бесконечность» [1] – продолжало звучать в эфире.

Спустя пару минут железнодорожный состав скрылся за дымкой дождя. Юлия неохотно покинула перрон. Она знала, что это начало конца и отпускала Влада навсегда.

Юлия повертела на пальце кольцо – подарок Влада, с которым у неё разошлись пути, хотя, на удивление всем знакомым, они остались хорошими друзьями. Расстояние спустя четыре года победило. Оказалось сильнее любви… его любви… Он был честен с ней, не лгал и не лукавил. Деликатно, но правдиво объяснился. Признался, что другая стала ему ближе, чем она. Однако спустя пару лет от этого события был готов пожертвовать новой любовью и карьерой, когда узнал, что во внешне всегда здоровой Юлии дремала болезнь, а сейчас проснулась. Разлилась по её телу, проникая во множество клеток, медленно и мучительно склоняя к вечному сну. Влад был редким человеком – благородным и добрым, не забывающим тех, кто с теплом к нему относился. Но Юлия наотрез отказалась принимать от него такую жертву. А он чувствовал себя виноватым, предателем, в чём-то причиной недуга. Он не хотел её слушать. Тогда она попросила его стать счастливым… во имя связывающего их прошлого, минувшей любви, её чувств к нему, если они для него ещё что-то значат. Он принял это. А может быть, позволил себе смириться с её решением. Или, возможно, утешил себя оправданием, что не нужен ей после измены. Окончив МГУ, оставшийся в Москве Влад устроился юристом в небольшой, но перспективно растущей риэлтерской компании. Спустя три года он женился. Военная служба его миновала, потому как дядя Саша, работающий врачом, по-родственному помог получить ему «белый билет» с категорией годности «В». Вывел из-под призыва диагнозами, связанными с проблемами в пищеварении и зрении. Отметка «В» в билете значила, что Влад, как гражданин РФ, зачисляется в запас, полностью освобождаясь от службы, но только в мирное время. Влада устраивало, что при объявлении военного положения в стране он немедленно встанет под ружьё.

Юлия, чувствуя в районе шеи тонкую боль, означающую, что вскоре накатит очередной приступ, чуть дрожащей ладонью провела по обложке книги, которая притягивала к себе внимание, как магнит сталь. Цвет её был чёрный, иллюстрации отсутствовали. Лишь позолоченными буквами было выведено название: «Призраки Пороков». В верхнем углу притаилось имя и фамилия автора.

… – Это мистический роман, – сидя за кухонным столом и сделав пару глотков кофе, сказал Влад. В его голосе сквозила повышенная нежность, в глазах отчётливо мелькала жалость. – Про то, как люди и скрытая от их глаз нечисть совершали ошибки, последствия которых после, переплетаясь друг с другом, долго шли по пятам судеб героев. До той поры, пока не замкнулся круг и не был сделан выбор… Продавщица уверяла, что эта книга очень захватывающая, дающая пищу для ума. А ты, – он взял из стеклянной вазочки шоколадную конфету, развернул и откусил, – насколько помню, любишь подобную тематику, – вновь отпил из кружки. Движения его были скованные несмотря на то, что он старался казаться спокойным. От него веяло напряжением, излишняя чёткость в жестах, будто он робот, заявляла о страхе сделать ошибку. Хотя в его искренности невозможно было усомниться, но эта подчёркнутая деликатность представлялась щитом.

– Что же… попробую почитать, – через силу улыбнулась Юлия, желая провалиться сквозь землю так же страстно, как и обнять Влада. – Спасибо.