Маяк Кнесевичей

Нил схватил небольшую жестяную коробку с прикроватного столика и, размахнувшись, бросил в стену. Содержимое разлетелось по всей комнате: ракушки, камешки, бейсбольные карточки и пара фотографий. Спустя несколько мгновений он бросился складывать их дрожащими пальцами обратно в коробку. Владо наклонился, чтобы помочь Нилу. Тот как раз взял с пола фотографию, на которой смеющиеся братья стояли на фоне своего секретного места – грота в скалах, расположенных дальше от маяка по побережью. Нил всмотрелся в изображение и, прижав фотографию к груди, горько всхлипнул. Владо крепко обнял друга.

– Почему? Почему я не поверил ему? – шептал Нил, содрогаясь от рыданий. Владо не знал, что на это ответить. Это был первый раз, когда он видел Нила плачущим.

Вскоре вслед за Нилом из городка уехал и сам Владо. Во время очередного визита домой, через пару лет после похорон, он неожиданно спросил маму:

– Ты помнишь Кнесевичей?

Мать пожала плечами.

– Конечно, мы вместе учились с Ароном и его братом Марко.

– Братом? – удивился Владо.

– Да. У Арона был старший брат, но он погиб, едва ему исполнилось восемнадцать, – мать задумалась и покачала головой. – Его тела так и не нашли. Бедный Арон. Такая трагичная судьба.

Владо не мог отделаться от предположений, что Арон знал о причинах смерти Златана и, наведя справки об их семье, узнал, что не только у Арона погиб старший брат, но и у его отца, Петера Кнесевича. «Словно семейное проклятье лежит на них», – подумал тогда Владо.

– Ну, кажется, приехали, – прервал Нил раздумья друга. Самолёт совершал посадку.

Владо улыбнулся, отгоняя тягостные мысли.

Они покинули здание аэропорта. Солнце отражалось в огромных лужах.

– Кстати, Нил, забыл спросить, у вас с Софи есть дети?

– Нет. И, надеюсь, не появятся, – Нил усмехнулся и покачал головой.

Владо немного удивился, но виду не подал. Они крепко обнялись на прощанье, прежде чем Нил пошёл к автобусу, чтобы ехать дальше.

«Храни тебя Господь, дорогой друг, – с грустью думал Новак. – Храни тебя Господь».

***

В просторном полутёмном кабинете, обшитом красным деревом, мужчина средних лет, плотного телосложения, сидел в кресле и размышлял. Прямо напротив него на стене висел портрет его предполагаемого прапрапрадеда. Мужчина на картине стоял на фоне верфи, где строился его первый английский торговый корабль. Он был одет в белоснежную рубашку, чёрные брюки и длинный сюртук, а из кармана двубортного серого жилета тянулась золотая цепочка карманных часов. Лицо слегка скрывала черная фетровая шляпа. Внизу рамки красовалась позолоченная табличка: «1848 г. Саутгемптон. Марино Ревера на строительстве “Бури”».

В дверь постучали.

– Господин Ревера, я могу войти? – в кабинет заглянул долговязый молодой блондин в очках. В руках он держал электронный ежедневник.

– Проходи, Джардини, – велел он своему личному помощнику. – Слушаю.

Сверившись с ежедневником, Джардини посмотрел на работодателя:

– Вы просили сообщить, если что-то изменится. Нил Кнесевич покинул Рим и отправился домой.

– Хмм… – протянул Ревера. – А его жена?

– Она осталась. Занята на выходные в римском офисе.

Маро Ревера кивнул и, потянувшись к хьюмидору, вытащил свою любимую кубинскую сигару.

– Хорошо. Сообщите мне, когда он доберётся. И не выпускайте из виду Софи, возможно, придётся её навестить, – сказал Маро, обрезая кончик сигары.

– Да, сэр, – кивнул Джардини. – Что-нибудь ещё?

– Да, с экологами всё уладили?

– Конечно.

– Отлично. Свободен, – ответил Маро, поджигая длинную спичку.

Джардини кивнул и поспешил покинуть кабинет начальника.

Глава 2

Адриа протирала полотенцем вымытую посуду, пока ведущий по радио зачитывал новости: “И к экологии. Болотный тис – считающийся одним из редчайших видов деревьев, способных расти в самых топких местностях, на сегодняшний день признан исчезнувшим с лица Земли…”.

Девушка увидела через окно одинокую фигуру, идущую к дому.

– О, Боже… – произнесла она и, отложив полотенце и тарелку, поспешила на улицу.

Стоя на подъездной дорожке, она смотрела на брата, которого в последний раз видела на своём выпускном вечере, почти десять лет назад. Тогда он заехал всего на пару часов, чтобы поздравить её и подарить немного денег.

Нил остановился рядом с крыльцом и поставил сумку.

– Ну, здравствуй, Адриа, – сказал он, а затем раскрыл руки.

Адриа на ватных ногах подошла к нему и рухнула в объятия. Она легко ударила его кулаком в грудь. Из глаз брызнули слезы. Нил тихонько прошептал:

– Прости меня.

Дом смотрителя маяка был куда меньше, чем фамильный особняк Кнесевичей, но не в пример уютнее и новее. Арон и Адриа позаботились о том, чтобы тут было чисто и опрятно. Пока брат относил свой багаж в спальню на втором этаже, Адриа приготовила салат и горячие бутерброды с сыром. Когда он, наконец, присоединился к ней за обеденным столом, она спросила напрямик:

– Когда поедем в больницу?

Он нехотя поднял глаза на сестру.

– А сегодня разве ещё пускают?

Адриа предвидела его вопрос.

– Да, я договорилась, – от выражения лица Нила ей стало не по себе. – Нил, он наш отец…