Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Падай, чудесный астероид, падай! И град, который тучи будут непрерывно посылать на нашу землю на протяжении месяцев и даже лет, не причинит нам больше зла. Падай, и вместе с тобой устремятся всемирное обеднение, всеобщее разорение! Разве добыча золота не возрастает с каждым годом в пропорции, вызывающей беспокойство? Разве с 1890 по 1898 год она не поднялась с 600 до 1500 миллионов[294]? Однако ювелирное дело и искусство ежегодно потребляют лишь 360 миллионов, а износ украшений оценивается не более чем в 180 миллионов. Если взять только недвижимое и движимое имущество Европы, то, по оценкам, оно достигает самое большее 1175 миллиардов франков, а движимый капитал не превышает 500 миллиардов, то есть в Англии 295, во Франции 247, в Германии 201, в России 160, в Австрии 103, в Италии 79, в Бельгии 25, в Голландии 22! Что касается Нового Света, то произвести оценку оказалось невозможным. Однако, принимая во внимание, что его состояние равно половине состояния Старого Света, в совокупности получается только 1600 миллиардов. Итак, сравните эту цифру со стоимостью болида, то есть с четырьмя тысячами миллиардов… И вы увидите, каков окажется результат: примерно в три раза больше золота, чем его можно добыть на Земле[295]. И оно не будет стоить…[296] от того, что стоит сегодня! Следовательно, все финансовые условия изменятся. Падай, падай же, злосчастный болид, и владельцы рудников как в Калифорнии, так и в Австралии, как в Трансваале, так и на Клондайке[297] умрут с голоду на подступах к своим золотым приискам!

Во всем этом рассуждении не было ни малейшего преувеличения. Безусловно, для того чтобы избежать финансовых потрясений, вызванных падением болида, было бы лучше, если бы он, вытолкнутый за пределы зоны земного притяжения, отправился за тысячи лье чертить в пространстве новую орбиту.

Но, повторяем, подавляющее большинство умов оказалось до такой степени загипнотизировано видом болида, что, найдись возможность, они бы привели в действие все способы, чтобы приблизить его к себе, хотя усилия следовало бы направить на то, чтобы отправить его как можно дальше от нашего сфероида[298].

Вот какая сложилась ситуация, развязка которой была уже не за горами. Действительно, хотя небо, чаще всего покрытое тучами, не позволяло непрерывно наблюдать с различных точек движение болида, приборы фиксировали его полет в течение времени, вполне достаточного для определения скорости и расстояния. Они уменьшались в соответствии с законами механики, и падение становилось вопросом недель, а возможно, даже дней. Было слышно, как он свистит, словно гигантская бомба, летящая сквозь высокие слои атмосферы. Казалось, это должно было бы вызвать всеобщий ужас, ибо нетрудно представить чудовищный урон, вызванный падением массы в 1260 тонн на поселок, деревню, город. Учитывая его высоту и умножив вес на скорость в квадрате, можно было предположить, что болид глубоко врежется в землю.

— Да, он провалится, — предрекали некоторые газеты. — Он пробьет земную кору, проникнет во внутреннюю пустоту, где находится в расплавленном состоянии огромное количество карбида железа, из которого состоит наш земной шар, и испарится там. И никто не сможет вытащить оттуда ни кусочка.

Утром 29 июня телеграммы разнесли по всему миру новость, основанную на расчетах Бостонской обсерватории: