Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Я ущипнул себя до крови. Крик боли сорвался с моих губ, и это доказывало, что я не сплю. Я отыскал бумажник, проверил свое имя на визитных карточках. Это действительно было мое имя! Стало быть, я — это я, а не какой-нибудь господин, прибывший в самое сердце пикардийской столицы прямо из Гонолулу.

«Полноте! — сказал я себе. — Не надо терять голову. Либо Амьен со вчерашнего дня радикально переменился, что невозможно, либо я оказался совсем не в Амьене. Ну же! А водопровод на площади Перигор? Впрочем, Сомма ведь в двух шагах, пойду-ка... Сомма! Вот если бы мне вдруг сказали, что она впадает в Средиземное или Черное море[680], тогда я не имел бы права удивляться!»

Ровно в этот момент я почувствовал, как чья-то рука опустилась мне на плечо. В первую минуту мне показалось, что меня остановил полицейский. Но нет — прикосновение было вполне дружеским.

Я обернулся.

— Добрый день, дражайший пациент! — послышался ласковый голос одетого во все белое полного человека с круглым, улыбающимся лицом.

Могу поклясться, что я его никогда прежде не видел.

— Определенно. Но с кем, простите, имею честь?.. — спросил я, надеясь закончить разговор.

— Как, вы не узнаете своего доктора?

— Моего доктора зовут Леноэль[681], — ответил я, — и...

— Леноэль! — удивился человек в белом. — Ах, дорогой мой, да в своем ли вы уме?

— Пока еще да, а вот вы, похоже, уже свихнулись, — ответил я. — Так что выбирайте! — Мне казалось, я поступил вежливо, предоставляя ему выбор.

Собеседник внимательно посмотрел на меня, хмыкнул, и лицо его потемнело.

— Не нахожу, что вы очень рады нашей встрече. Ну да ладно. Довольно об этом! Я не меньше вашего заинтересован в том, чтобы ваше самочувствие оставалось хорошим. Прошли времена доктора Леноэля и его ученых собратьев, всеми почитавшихся Александра, Рише, Пёлеве, Фокона... С тех пор мы ушли далеко вперед!

— А! — вырвалось у меня. — Вы ушли вперед! Значит, теперь все ваши больные выздоравливают?

— Больные! Да разве у нас есть больные, с тех пор как во Франции приняты китайские обычаи? Ведь мы теперь — все равно что в Китае.

— В Китае! Это меня не удивляет.

— Наши пациенты платят нам гонорары только в том случае, если они хорошо себя чувствуют. Как только заболевают, касса закрывается. Так что мы заинтересованы в том, чтобы они никогда не болели. А значит, никаких эпидемий больше нет или почти нет. Повсюду видишь людей с отличным здоровьем, и мы ухаживаем за ними столь же тщательно, как фермер за своим наделом. Болезни! Да ведь при новой системе они разорили бы всех докторов, а между тем наша профессия, наоборот, процветает.

— А что, у адвокатов дела обстоят так же? — улыбаясь, спросил я.

— Ну нет! Вы же хорошо понимаете, что в таком случае сразу же прекратились бы все процессы, тогда как, как бы там ни было, кое-какие легкие заболевания еще остаются... Им особенно подвержены скупцы, стремящиеся сэкономить на наших гонорарах. Посмотрим, дражайший клиент, что там с вами случилось?

— Да ничего.

— Теперьгто вы меня узнали?

— Да, — согласился я, лишь бы не возражать этому странному доктору, который, впрочем, мог почему-то быть настроен против меня.

— Я не позволю вам захворать! — воскликнул он. — Иначе вы меня разорите. А ну-ка, покажите язык!

Я покорно высунул язык, причем выражение моего лица, вероятно, было довольно жалким.

— Гм-гм! — пробурчал он, разглядывая его в лупу. — Язык обложен. Дайте-ка проверю пульс.

Я покорно протянул руку.

Доктор вытащил из кармана маленький прибор, про который мне недавно рассказывали, приложил его к моему запястью, и на заранее приготовленной бумаге появилась диаграмма. Он быстро прочитал ее — так служащий телеграфа читает депешу.

— Черт возьми! Черт возьми! — при этом негромко повторял он.

Потом вдруг вынул термометр и, прежде чем я успел ему помешать, сунул его мне в рот.

— Сорок градусов! — вскрикнул он. И страшно побледнел, назвав эту цифру. Очевидно, с его гонораром возникали сложности.

— Да что же это такое?! — Я все еще был возмущен неожиданным измерением температуры.

— Гм-гм...

— Да, знаю я такие ответы, но они плохи тем, что не слишком понятны. Хорошо! Я скажу вам, доктор, что меня беспокоит. Кажется, сегодня утром у меня крыша поехала.

— Рановато что-то, дражайший клиент, — ответил он шутливым тоном, который, несомненно, избрал, чтобы меня успокоить.

— Не смейтесь! — Я почти кричал. — Я больше никого не узнаю! Даже вас, доктор! Мне кажется, что мы никогда не встречались.

— Ах, вот оно что! Ну, меня вы видите только раз в месяц, когда я захожу за своим небольшим жалованьем.

— Да нет же! И я все время спрашиваю себя, Амьен ли этот город. Не правда ли, мы ведь находимся на улице Бове?