Маяк на Краю Света

Под лучами солнца, которое постепенно набирало силу, начали пробуждаться растения. На лугу, рядом с постройками снег уже совсем сошел, и земля покрылась нежно-зеленым ковром. В перелеске ветки антарктического бука выпустили молодые листочки. Ручей, полный талой воды, сбегал с кручи к заливу. Стволы деревьев и скалы покрылись мхом и лишайниками, появилась ложечная трава, которая так хорошо помогает при цинге. Короче, наступало лето (на Магеллановом архипелаге не употребляют поэтического слова «весна»), и оно могло простоять здесь, на краю Америки, еще месяц-полтора.

В тот день, как обыкновенно к вечеру, пока еще не настал час зажигать огни, команда собралась на верхней галерее, и, когда все устроились на балконе, что идет вокруг фонаря, Васкес начал беседу.

— Ну, ребята, — заговорил он, набив до краев трубку и подав тем самым пример остальным, — как вам на новом месте? Привыкаете?

— Ну, вообще-то, — ответил Фелипе, — прошло так мало времени, что мы еще не успели ни заскучать, ни устать.

— Да и три месяца тоже пролетят так быстро, что мы и не заметим, — добавил Морис.

— Вот именно, — подтвердил старший смотритель, — пронесутся как легкий корвет[55] на всех парусах.

— Кстати, за весь день сегодня не показалось ни одного судна, даже далеко в море.

— Покажутся еще, вот увидишь, — сказал Васкес и поднял к глазам руки, сложенные в виде трубы. — Если бы здесь не ходили корабли, то незачем было и башню ставить, и фонарь зажигать. Такое замечательное сооружение, и светит на десять миль вокруг.

— Так ведь зажегся он совсем недавно, — вставил Морис.

— Конечно! Потребуется некоторое время, чтобы о его появлении узнали. Как только морякам станет известно, что на берегу появился ориентир, то сначала попробуют пройти поближе, а там, глядишь, и пролив освоят. Мореходство, конечно, сразу оживится. Но есть еще одно обстоятельство: мало знать, что построен маяк, важно быть уверенным, что свет регулярно зажигается каждый день с заходом солнца и не гаснет до утра.

— А для этого нужно, чтобы «Санта-Фе» добрался до Буэнос-Айреса и доложил об окончании работ, — заметил Фелипе.

— Всего пять дней, как он снялся с якоря. А плыть ему…

— Доплывет, — не дал закончить Морису Васкес, — с неделю еще осталось или около того. Погода отличная, море спокойно, ветер ровный, дует без устали и откуда надо. Думаю, при парусах да на паровом ходу он делает не меньше девяти-десяти узлов в час.

— Недавно они должны были пройти Магелланов пролив и обогнуть мыс Вирхенес, милях в пятнадцати от него.

— Да, впереди Патагония.

— Но никакой индеец, как ни скачи, не догонит, хоть и летят они на своих лошадях как фрегат при полных парусах.

Не было ничего странного в том, что сторожевик все еще занимал думы моряков, оставшихся на острове. Мысленно они оставались там, где находился сейчас кусочек их родины, стремившийся к отеческим берегам.

Тем временем Васкес обратился к Фелипе:

— Как сегодня рыбалка?

— Неплохо, десятка три бычков взял на удочку да краба поймал на мелководье, фунта[56] на три потянет.

— Отлично! Рыбы в море достаточно. Ее чем больше ловишь, тем больше останется, как говорят. И мясные запасы сэкономим. Вот бы еще так с овощами…

— А я тут сходил в лес, — вступил в разговор Морис, — корешков набрал. Мне кок[57] показал, как готовить, выйдет полное блюдо отличного гарнира.

— Будем очень рады! Одни консервы, даже самые хорошие, — не лучшая пища. Всегда приятнее что-нибудь свежее, которое недавно бегало, плавало или росло. Да если бы парочка лам подошла к нам поближе.

— Я вам скажу, филе из них преотличное. И вообще, дичинка хорошо идет. Если приготовить как следует — язык проглотишь. Так что пусть только какое-нибудь копытное забредет к нам, ему не уйти. Но упаси вас Бог, братцы, уходить далеко, какая бы дичь ни поманила. Важнее всего для нас — работа и выполнение инструкции: от дома — никуда, и вести наблюдение за морем, за бухтой Эльгор.

— А если подойдет к самой ограде, на расстояние выстрела? — вырвалось у Мориса, заядлого охотника.

— Да хоть на три выстрела, пожалуйста. Но ламы очень осторожные, людей не любят, а охотников особенно. Думаю, нам даже рожек их не увидеть — ни в лесу, ни у скал.

Действительно, пока шло строительство, ни одно копытное ни разу не показалось на берегу, и даже второй помощник с «Санта-Фе», который за свое пристрастие к охоте получил прозвище Нимрод[58], не сумел ничего добыть, хотя несколько раз он уходил довольно далеко в глубь острова. Дичи водилось на острове предостаточно, но она не подпускала охотника на расстояние выстрела. Может быть, следовало уйти дальше на запад, за перевал, но места там непроходимые, и никто из экипажа «Санта-Фе» не отважился отправиться пешком через весь остров к мысу Сан-Бартоломео.

В ночь с шестнадцатого на семнадцатое декабря, около десяти часов, когда на вахте стоял Морис, в шести милях на восток от острова в море показались огни, очевидно, шел какой-то корабль, впервые с тех пор как зажегся маяк.