Маяк на Краю Света

Бандиты столпились на самом краю скалы. С тех пор как они укрылись на острове, им уже не раз доводилось видеть паруса в море. Обычно дав морякам подойти поближе, грабители затем заманивали судно на прибрежные камни при помощи обманных огней.

Кто-то из компании предложил еще раз проделать то же самое, но Конгре возразил:

— Нет, не стоит губить эту шхуну. Лучше возьмем ее себе. Ветер сегодня дует против течения, ночь будет очень темной, и до утра ей не попасть в пролив. Вот увидите, стоять ей до рассвета на траверзе мыса. А завтра решим, как лучше поступить.

Через час все погрузилось в темноту ночи, ни одного огонька не светилось в море. Ветер переменился, теперь задувало с юго-запада.

На заре, выйдя со своими сообщниками на берег, Конгре обнаружил, что шхуну ночью выбросило на рифы, прямо у мыса Сан-Бартоломео.

Глава V ШХУНА «МАУЛЕ»

Конгре, конечно, разбирался в морском деле. Но когда и куда водил он корабли? Один Карканте, вместе с которым они когда-то бродили по океанам, мог бы рассказать кое-что, но он молчал. Наверное, эти негодяи не стали бы обижаться на нас, если мы прямо назовем их пиратами. Когда-то они разбойничали на Соломоновых островах или у Новых Гебрид, там раньше часто грабили мореходов.

Затем Великобритания, Франция и Америка решили навести порядок в Тихом океане, и целые эскадры военных кораблей принялись прочесывать моря, а нашим разбойникам пришлось перебраться к Магелланову архипелагу, где они превратились в обычных мародеров: обшаривали обломки, выброшенные на берег после кораблекрушения. К шайке присоединилось несколько рыбаков и матросов с торговых судов, тоже хорошо знавших морское дело, остальные были из местных жителей. Короче, если судно окажется в руках Конгре, за экипажем дело не станет.

Что касается шхуны, то, судя по ее размерам и по оснастке, она могла взять на борт около ста шестидесяти тонн. Ночью шквал, налетевший с запада, выбросил парусник на песчаную косу, усеянную валунами, любой из которых легко мог сделать пробоину в корпусе. Но, кажется, все обошлось благополучно. Судно лежало левым бортом к морю, свесив снасти почти до земли. В таком положении вся палуба, от бака[74] до рубки, открывалась как на ладони; мачты целы: бизань[75], грот-мачта[76], бушприт[77], а также такелаж[78] и паруса; некоторые из них были убраны до конца, другие частично.

Накануне вечером, когда шхуна еще только направлялась к острову, она шла правым галсом[79] и, борясь с сильным северо-западным ветром и местным течением, пыталась войти в пролив Ле-Мер. С наступлением темноты ветер ослаб, скорость судна упала, а когда течением его прибило почти к самым скалам, не давая развернуться и уйти в открытое море, ветер, очевидно, вдруг изменил направление на противоположное. Экипаж бросился к парусам, торопясь воспользоваться благоприятным изменением погоды, но оказалось поздно: днище крепко увязло в песке.

Относительно капитана и экипажа оставалось только строить догадки. Вполне возможно, люди на борту, заметив, что течением и ветром их прибивает к опасному берегу, несет на скалы, поторопились спустить на воду спасательную шлюпку; знай они заранее, что с кораблем ничего не случится, остались бы целы и невредимы, а не пропали бы все до единого в пучине. Но поспешили напрасно. Перевернутая кверху килем шлюпка виднелась теперь в двух милях к северо-востоку от острова, ее сносило ветром в направлении бухты Франклина.

Продолжался отлив, и добраться до парусника не составило труда: на протяжении всей полумили, что отделяла мыс Сан-Бартоломео от той мели, из воды выступали камни. Перепрыгивая с одного на другой, Конгре с Карканте, а за ними следом еще двое разбойников, быстро добрались до места. Остальные, стоя на берегу, наблюдали за волнами, не появится ли вдруг кто-нибудь из команды, кому удалось спастись ночью во время крушения.

Разведчики, подойдя поближе к шхуне, обнаружили, что под днищем у нее совсем сухо. Правда, во время прилива, высота которого достигает семи-восьми футов, судно сойдет с грунта и выровняется, если в корпусе нет пробоин. Конгре верно оценил накануне размеры парусника — около ста шестидесяти тонн водоизмещения. Обойдя его со всех сторон, пират прочитал на корме: «“Мауле”, Вальпараисо» — и понял, что судно, потерпевшее крушение у острова Штатов в ночь с двадцать второго на двадцать третье декабря, принадлежало Чили.

— Прекрасно, нам подходит, — сказал Карканте.

— Если нет пробоин, — заметил один из его спутников.

— Пробоину заделаем, любую поломку можно исправить, — бросил в ответ Конгре и отправился обследовать видневшуюся часть днища.

Шхуна на первый взгляд не пострадала, форштевень[80] зарылся в песок, но, казалось, уцелел; ахтерштевень[81] тоже; и перо руля плотно держится в гнезде. Сказать, все ли в порядке на другом борту, скрытом в песке, можно будет не раньше, чем шхуна окажется на плаву.

— Пошли на палубу, — скомандовал Конгре.