Маяки

В три часа Ирен принесла кофе и булочки. Сама сделала, наверно. На вид съедобно. Харв было замялся, но, вспомнив о трансляции, смело надкусил выпечку. Пусть видят, что он вообще не заметил разницы. Слишком занят нуждами детей.

– Я себе иначе все представлял.

– Думал, здесь чума и запустение?

– Нет, просто…

А что просто? Он ведь и правда надеялся спасти парочку жизней метко поставленным диагнозом.

– Откуда вы узнали, что я приду? – Харв решил сменить тему.

– Ну, мы не в пещерах живем.

Ирен подняла со стола какой-то прибор, похожий на чехол от очков, и навела его на стену. Тут же засветилась дешевенькая ТВ-панель. Серафин Арно беззвучно открывал рот, а ниже шли комментарии из окулуса.

– Марафон, – понял Харв.

– Ну да. С утра идет. Я, живя тут, от многого отказалась, но утренний кофе под телевизор – это святое. А ваш комм был одним из первых. Это вы хорошо придумали, много людей смотрит Серафина.

Харв поморщился и, не сдержавшись, пробормотал:

– Героически лечу сопли.

Ирен резко бросила приборчик на стол.

– Знаешь что!.. – Она замерла и продолжила спокойно: – У тебя идет трансляция?

Он кивнул.

– Выключи.

Пожав плечами, Харв повиновался. Почему бы и нет?

– Готово.

Внимательный взгляд карих глаз – и снова то чувство, будто она умеет вскрывать окулус. Даже приватные посты. Ему стало не по себе, нужно срочно переключить внимание.

– А… а что это за прибор такой? Которым телевизор включили?

– Пульт. До церебрального управления такие делали. И даже до панельного.

– Здорово! Мне бы пригодилось. Замучился уже руками переключать. Вот глупость – выложить бешеные деньги за телевизор и не пользоваться настройками – даже чат посмотреть не могу, только каналы и звук.

– Харв, – оборвала его Ирен, – ты не прав.

– Про пульт? – Он понимал, что говорит глупость.

– Про себя. Про то, зачем ты сюда пришел.

– И зачем же?

Вместо ответа Ирен подняла волосы и наклонила голову. Бледный, но вполне отчетливый шрам шел вокруг ее шеи.

Линия приращения. Более известная как линия жизни.

– Третий корпус, если считать природный. Я срывала куш. Дважды.

– Но почему вы на окраине?! Как стали аморалом?

– Я и не стала. Когда отключила окулус, моя карма была в хорошем плюсе. Ирен Перрет – может, слышал?

Харв смущенно качнул головой.

– А про кого слышал? Кто сейчас на хорошем счету?

– Серафин?

Ирен усмехнулась:

– Скольких людей из ленты ты действительно читаешь? Следишь за ними, волнуешься.

– Сейчас у меня мало времени.

– Его всегда будет мало, Харв. Я тоже была такой. Гналась за кармой, нарабатывала плюсы. Правильные слова, хорошие дела, весь день по часам… и потом реклама – скрытая. За хорошие плюсы, за скидки. Я даже шампунь выбрать не могла!

Харв кивнул. Рутина морала – пользоваться самым популярным продуктом.

– Но ведь какая разница? Любой шампунь моет волосы. А если с него капнет плюсик – почему нет?

– Точно. Шампунь, мыло, одежда – какая разница? Не голой же ходить? Музеи, спектакли – надо же как-то развлекаться? Работа – надо же платить по счетам? И почему бы не сделать выбор в пользу того, что повысит карму? И ведь это полезно! Спорт и правильное питание, благотворительность и саморазвитие, карьера, карма и – вуаля! – новенькое тело. Второй раз пройти по тому же кругу – раз плюнуть. Через семнадцать лет выиграла еще один корпус. Я даже не помню свою вторую жизнь, представляешь? А вот марку шампуня – помню.

Она говорила тихо. И все же Харву хотелось зажмуриться – так кричали глаза Ирен.

– Я не жила. Все эти годы я лишь старалась понравиться толпе незнакомых мне людей. Понравиться так, чтобы мне подарили еще одну жизнь. Ведь я такая хорошая! Только для кого?

– Ирен…

– Нет, погоди, я договорю. Ты сейчас думаешь, а какая альтернатива? Разве лучше спустить жизнь на сиюминутные удовольствия?

– Ну да…

– Лучше.

Он открыл было рот, но не нашелся что ответить.

– Я вижу небо, Харв. Каждый день я вижу небо. И ем булочки, наплевав на фигуру. Я знаю, что твои лекарства уменьшат боль, и это хорошо. Все. А теперь можешь включить трансляцию. То, что я сказала, останется для тебя. Это я решила, что ты заслужил мой рассказ. Я решила, что ты – хороший человек. И наплевать, какая у тебя там карма. Понимаешь?

– Кажется…

И все же, включая трансляцию и открывая дверь для очередной порции простуженных детишек, Харв не мог отделаться от мысли, что губы Ирен подкрашены. Потому что трансляция. Увидят.

В оставшееся время Харв старался не оставаться с Ирен наедине. Ее внезапная искренность напугала его и смутила. Нужно было что-то ответить. Принять решение. Он не был готов.

Когда последний мальчишка с нарывающим пальцем выпрыгнул из автодома, Харв быстро захлопнул чемоданчик и, пристегнув его, вызвал такси. Нарочито вслух.

– Не останешься на ужин?

– Увы.

Харв вышел в сумерки на почти безлюдный стадион. В первое мгновение у него закружилась голова – показалось, что он выпал в пустоту. Но вот глаза зацепились за громадины небоскребов. Вид центра вселял уверенность.

– Я провожу до остановки.

– Нет уж, дорогу я помню. А вы устали.

Получилось резче, чем он хотел. Но Ирен все поняла: