Маяковский без глянца

М. был не в состоянии волевыми усилиями заставить себя заниматься чем-либо, что его не интересует, или подавлять свои чувства (желание, хотение превалирует над долженствованием). М. всегда находится во власти своих чувств и влечений. Вследствие слабости и недостаточности сознательно-волевого контроля и задержки, проявления его эмоционально-аффективной сферы принимают несдержанный, необузданный характер. М. способен давать очень бурные проявления своих переживаний, например, плакать, рыдать. Помимо сильно выраженного полового влечения, две черты характера М., резко выявившиеся уже с его детских лет, особенно демонстративны в этом отношении: это его нетерпеливость и азартность. М. был настолько нетерпелив, что, по словам сестры Л<юдмилы> В<ладимировны>, не ел костистой рыбы (!). У него не хватало терпения, чтобы дочитать до конца какой-нибудь роман (Брик, Каменский).

Вадим Габриэлевич Шершеневич:

Эмоция в нем была всегда сильнее разума.

Лили Юрьевна Брик. В записи Григория Израилевича Полякова:

Очень большая непосредственность, примитивность, превалирование эмоционально-эффектных сторон личности над сознательно-волевыми; отсутствие условностей, «культуры», «цивилизации».

Вероника Витольдовна Полонская:

Помню, как в один из вечеров он провожал меня домой по Лубянской площади и вдруг, к удивлению прохожих, пустился на площади танцевать мазурку, один, такой большой и неуклюжий, а танцевал очень легко и комично в то же время.

Лили Юрьевна Брик. В записи Григория Израилевича Полякова:

Был склонен к импульсивным поступкам.

Галина Дмитриевна Катанян:

В нем было то мальчишество, которое так пленяет во взрослом мужчине.

Лили Юрьевна Брик. В записи Григория Израилевича Полякова:

Обладал очень богатым воображением и необузданной фантазией, была склонность все доводить до крайних предельных степеней, до гротеска. Любое обстоятельство могло разрастись до фантастических размеров, например какой-нибудь мелкий факт в быту и т. д. Был очень мнительный. Гиперболизм очень ярко сказывался в его действиях и поступках. Например, вместо букета дарил охапку букетов, вместо коробки конфет – 10 коробок и т. д.

Галина Дмитриевна Катанян:

В каком-то магазине мне понравились вышитые носовые платочки.

– Будьте так добры, – говорит Маяковский продавщице, – дайте сюда все носиковые платочки, какие есть в вашем магазине.

Гора коробок вырастает на прилавке.

Вероятно, я была бы обеспечена носовыми платками до конца своих дней, если бы не вспомнила, что дарить носовые платки плохая примета. Я отчаянно протестую и привожу этот довод.

– Мы поссоримся, – говорю я.

– А если вы мне дадите двадцать копеек?

– Против такой-то уймы платков?

Маяковский с видимым сожалением отказывается от возможности завалить меня «носиковыми» платочками.

Наталья Александровна Брюханенко:

26 августа были мои именины. С утра я получила от Маяковского такой огромный букет роз, что он смог поместиться только в ведро. Но это было не все. Когда мы вышли компанией на набережную, Маяковский стал заходить во все магазинчики и покупать мне одеколон самый дорогой и красивый, в больших витых флаконах. Когда у всех нас руки оказались уже заняты, я взмолилась – хватит! Подошли к киоску с цветами. Маяковский стал скупать и цветы. Я запротестовала – ведь уже целое ведро роз стоит у меня в номере!

– Один букет – это мелочь, – сказал Маяковский. – Мне хочется, чтоб вы вспоминали, как вам подарили не один букет, а один киоск роз и весь одеколон города Ялты!

И это было еще не все. Оказывается, накануне он заказал какому-то повару огромный именинный торт, и вечером были приглашены гости.

Татьяна Алексеевна Яковлева (в первом замужестве дю Плесси, во втором Либерман; 1906–1991), модельер женской одежды, художник-дизайнер. Возлюбленная Маяковского в Париже в 1928–1929 гг.:

Он был абсолютно щедрый.

Наталья Александровна Брюханенко:

К друзьям Маяковский был трогательно внимателен и заботлив.

Я жила тогда на Каляевской улице и как-то захворала. Он пришел навестить меня и привез огромную корзину апельсинов и десять плиток моего любимого шоколада. Не помню, как он назывался, помню только, что он был в ярко-красных обертках.

Когда Маяковский уезжал за границу, он и там не забывал никого из друзей, всем привозились подарки. Даже зубному врачу Ципкиной, у которой он лечил зубы, какие-то медикаменты. Мне он привез как-то теплый оранжевый джемпер и металлическое карманное зеркальце…

Юрий Карлович Олеша: