Маяковский едет по Союзу

В левом углу щита с газетами висела крупная надпись: «Маяковский не понятен массами», причем слова «не понятен» были нарисованы гораздо мельче, чем остальные, так что издали казалось: «Маяковский… массам».

В противоположном углу посетители знакомились с макетами постановок «Мистерии-буфф» и «Клопа», с картой поездок по Союзу и большой диаграммой «Маяковский на эстраде» (1926–1930) — 150850 слушателей, 54 города-кружка. Стены были увешаны сорока афишами, среди которых: «Футуристы» (дореволюционные выступления в Казани и Киеве), «Дирижер трех Америк» (московская), «Как писать стихи», афиши московских и ленинградских постановок «Клопа» и «Бани». Рядом — афиша совместного выступления с Асеевым — «Даешь изящную жизнь», афиши вечеров и диспутов с участием Маяковского — «Быт и религия», «Леф или блеф?», «Вечер 6 журналов». Наконец, плакаты, в том числе «Мистерия-буфф» (первая постановка пьесы), два плаката кинофильмов: «Не для денег родившийся» и «Закованная фильмой». в которых в 1918 году играл Маяковский (он же, как известно, автор сценариев).

Последние две витрины были посвящены «Лаборатории» — рукописям Маяковского и его «Биографии» — тут висела фотография, снятая в московской охранке, и документы «Дела Маяковского».

На столе, кроме каталогов, лежали папки с записками, альбомы «Окон РОСТА», альбомы со статьями о книгах и выступлениях (отдельным альбом был посвящен статьям иностранной прессы), с карикатурами и фото.

Во второй и третьей комнатах: «Окна сатиры РОСТА», плакаты Помгола (Организация помощи голодающим, которая существовала с 18 июля 1921 года по 22 октября 1922 года) и остальные: «Вопросы труда» («Прогульщика богомольца с завода вон», «Даешь пятилетку в четыре года» и т. д. — всего двадцать), «Охрана здоровья» («Мой руки», «Плюй в урну» и др.), «Техника безопасности», «Профсоюзные плакаты» и, наконец, «Реклама».

Маяковский в первый день не уходил с выставки. Он как хозяин принимал посетителей, давал объяснения, водил от щита к щиту.

Когда публика вдоволь побродила по комнатам (бродить, впрочем, было трудно, приходилось проталкиваться), все перешли в зрительный зал. Там заполнены все щели. На сцене расселась молодежь, которая как бы заменила официальный президиум. Маяковский прочел «Во весь голос».

Слушайте, / товарищи потомки, / агитатора, / горлана-главаря. / Заглуша / поэзии потоки, / я шагну / через лирические томики, / как живой / с живыми говоря.

В зале воцарилась атмосфера необычайной взволнованности.

Слово предоставили посетителям.

Выступил рабочий. Он говорил о том, что Маяковский крайне нужен нашему времени, так как он затрагивает все стороны общественной жизни. Он сожалел, что в печати выставка не освещена.

— Ни один поэт не пользуется на Украине такой любовью, как Маяковский, — говорил украинский товарищ.

А. Бромберг, заменявший экскурсовода и помогавший оформлять выставку, огласил просьбу Ленинской библиотеки — передать выставку в ее ведение. Маяковский согласился при условии, что для нее найдут нужное помещение и организуют ее показ в рабочих клубах Москвы и других городах Союза.

— Дабы был энтузиазм ее пополнять новыми материалами!

Сотрудник «Пионерской правды» сказал, что выставка имеет значение для всего строительства социализма.

По просьбе аудитории слово взял Виктор Шкловский:

— Маяковский за двадцать лет не дал ни одной ненужной вещи!

Студент 2-го МГУ сетовал на то, что в учебных программах школ и вузов нет произведений Маяковского.

Раздались требования: предоставить выставке постоянное помещение, сделать копии выставки и послать их а рабочие клубы.

Группа литературной молодежи, объединенной при «Комсомольской правде», объявила себя ударной бригадой по осуществлению выдвинутых предложений. Здесь же они распределили между собой обязанности: одни должны были заняться пропагандой выставки в рабочих клубах, другие — добиться включений произведений Маяковского в учебные программы вузов и школ и взяться за организацию переводов его произведений на иностранные языки, третьи — подготовить копии выставки, четвертые- собрать и обработать материалы о Маяковском.

Закончился первый день. Потом ежедневно здесь бывали сотни людей.

Мать и сестры Владимира Владимировича несколько раз были на выставке. Как-то днем Александра Алексеевна (мать поэта) с Людмилой Владимировной осматривали выставку. Маяковский был трогательно внимателен к ним, водил по выставке, вспоминал.

— Вы, наверное, устали? — беспокоился он о матери (Маяковский был с матерью на «вы»).

Прощаясь, он поцеловал ее, а свидетелям этой сцены сказал, словно извиняясь:

— Ну, маму поцеловать можно!

Выставка имела успех, и ее продлили на семь дней. Это радовало Маяковского. На оставшихся запасных афишах прямо по тексту красным напечатали: «Выставка продлена». В таком виде она и красовалась на улицах Москвы.

Отзывы о выставке: