Майами, 69

Она была совершенно уверена в том, что мистер Хафиз, попытавшийся обвинить Мэллоу в причастности к убийству Родригеса, просто сошел с ума. Тогда, в мотеле, Джек сказал ей, что руководство “Консолидейтед ойл” косо смотрит, когда их пилоты оказываются вовлеченными в дела, напрямую их не касающиеся. Тем более в международные. Джек из-за нее уже засветился в полиции, где его расспрашивали по просьбе сотрудников ЦРУ. А ведь он так боится, что его отлучат от полетов, отберут лицензию на управление самолетом. И это все потому, что не хочет остаться без любимой работы. Тогда все его мечты на будущее рассыплются, словно карточный домик. У себя в Джорджии он уже надумал, чем будет заниматься, — опрыскивать поля ядохимикатами и удобрениями.

"Да, а что мы, собственно говоря, могли бы сообщить полиции, прибывшей на место убийства? — подумала Кара. — Джека в тот момент рядом не было, он ходил за хот-догами и пивом, я же слушала Родригеса не больше минуты, а когда повернулась, в него уже выстрелили. Кто это сделал, я не видела”.

Девушка перебрала в шкафу небольшой комплект верхней одежды, которую привезла с собой, выбрала платье в бело-синюю полоску с вырезом каре на шее. Оно не совсем подходило для работы в офисе, но до прибытия машины с ее остальными вещами ей пришлось остановиться на нем. А кого она в этом платье здесь на отдыхе могла шокировать? Да никого.

Кому какое дело, в чем она появится на работе? Здесь, в Майами-Бич, одеваются и более экстравагантно.

Надев через голову платье, Кара вышла на балкон. Океан и вид внизу были все такими же восхитительными. Даже в столь ранний час возле бассейна уже прохаживались заступившие на дежурство спасатели. Несколько любителей утреннего купания плавали, другие расположились возле бортика бассейна. Глядя на них, Кара твердо решила, что днем, закончив работу в офисе, после встречи с мистером Флетчером, если, конечно, его отыщет, она обязательно искупается в этом чудесном водоеме. У нее к старшему управляющему “Отель Интернэшнл” уже накопился ряд вопросов.

Еще немного полюбовавшись полной безмятежности картиной внизу, девушка открыла дверь своего номера и, выйдя в коридор, чуть было не поддела ногой лежавшую на полу пухлую воскресную газету. Это была еще одна из ненавязчивых услуг, бесплатно предлагаемых гостиницей.

Поначалу она даже не смогла сообразить, какой сегодня день. Так… Вчера была суббота, значит, сегодня наступило воскресенье.

Девушка быстро нагнулась, подобрала с пола газету и, вернувшись в номер, положила ее на столик в гостиной. “Похоже, что не только Хассан Хафиз сошел с ума, но и я тоже, — подумала Кара. — С того самого момента, как в мой офис в Стамбуле вошел Джек Мэллоу, я перестала задумываться над тем, что делаю”.

Тогда, в “Хилтоне”, пилот с улыбкой обратился к ней: “Простите, мисс. Вы могли бы напечатать для меня несколько писем?"

Напечатать всего несколько писем? Конечно, это для нее сущий пустяк!

Кара задумалась, лечь ей снова в постель или не стоит. Спать вроде бы не хотелось, к тому же она уже успела одеться. Девушка спустилась на лифте в вестибюль и прошла в основной зал ресторана.

В начале девятого, а точнее, в восемь двадцать две завтракающих было немного — заняты были только два столика, остальные пока оставались свободными. Метрдотель, чеканя шаг словно на военном параде, проводил Кару к столику у окна. Проходя мимо стола, за которым сидел священник, девушка машинально поздоровалась с ним:

— Доброе утро, святой отец.

— Доброе, доброе, дитя мое, — улыбнувшись, ответил ей отец Динант. — Сегодня действительно отличное утро! Приятного вам дня.

— И вам того же, святой отец.

От краткого обмена приветствиями с этим на вид добрым священнослужителем на душе у девушки сразу стало тепло и приятно. Одновременно она почувствовала и легкое угрызение совести. Кара давно уже намеревалась сходить в церковь и исповедаться. Собиралась, ничего не скрывая, рассказать все, что так мучило ее в последнее время. Перед алтарем, общаясь со Всевышним, она ничего бы не утаила. Даже изложила бы свои любовные истории с мистером Оливером и Джеком Мэллоу. А Джека Мэллоу она уже по-настоящему любила. Во всяком случае, ей так казалось.

Однако в ее жизни был один случай, о котором она предпочитала даже не вспоминать, не то что рассказывать кому-то. Даже на смертном одре. Кара имела в виду знакомство с тремя лейтенантами в Рабате и то, во что это знакомство вылилось. В том своем грехе девушка не призналась бы даже Богу. С нее было достаточно того, что она сама помнила о нем постоянно. На следующий день после группового секса, когда опьянение от араки прошло, Кара была настолько ошеломлена и подавлена, что не знала, на что ей решиться. Тогда она ощущала такой стыд, какой никогда в жизни еще не испытывала.

Метрдотель, отодвинувший для нее кресло, все еще держал руку на его спинке. Кара стала усаживаться и тут за столиком неподалеку от себя увидела мистера Флетчера. Извинившись перед метрдотелем, девушка подошла к управляющему и спросила, не может ли она с ним переговорить после завтрака.