Майами

Она закрыла глаза и подалась навстречу ему. Он обхватил ее лицо руками и приблизил свои губы к ее. Его уста коснулись ее уст. Он прижался к ней, желая чтобы она ответила ему. Она чуть приоткрыла рот, все еще не решаясь на интимность. Он коснулся ее языком, осторожно просунул его между ее разжавшихся губ. Ее тело было теперь крепко прижато к нему. Он прижался еще сильней. Он мог теперь чувствовать, как бьется ее сердце. Под своими пальцами он ощущал ее нерешительность. Он увлажнил ее рот, смывая ее робость. Все висело на волоске. В любую секунду она могла оказаться потерянной для него. Потом он почувствовал ее язык. Он потерся о его язык, и ее рот приоткрылся пошире. Они участвовали в поцелуе. Оба. Это был мягкий, нежный поцелуй, и ее руки вытянулись, чтобы привязать его к себе, а голова пошевелилась в его ладонях, требуя еще большей близости, когда она была готова заключить любовный контракт.

Но внезапно ее словно заморозили. Он почувствовал, как ее тело оцепенело. Ее руки уперлись ему в грудь, отталкивая его. Ее губы отступили от него. Вместо них было ее смущенное лицо, ее рот уже подыскивал слова, которые разрушат его радужные видения будущего.

— Нет, Роб я не могу… Мы не должны, — в отчаянии бормотала она.

В ее глазах стояли слезы, когда она отказывала своей страсти. На его глаза тоже навернулись слезы, он понял, что потерял ее.

— Пожалуйста, прошу тебя, — молил он.

Она не ответила ему, лишь протянула руку и взъерошила ему волосы, и ее жест был исполнен любви и нежности, которые едва не переросли в нечто гораздо большее.

— Пора возвращаться, — сказала она.

30

Лайза спешила в отель. У нее редко возникало чувство, что она что-то упускает, а на этот раз оно крепко засело в ней. Это был инстинкт. Вечер на Саут-Бич только разворачивался, и в каждый миг возникали новые повороты и изгибы драмы. Роб принадлежал ей, но только пока. Он втюрился в Кристу, и это приводило Лайзу в неистовство. Но ведь Криста была влюблена в Питера Стайна. И это выводило ее из конкуренции. Но в любую минуту должна была появиться мамаша Баксовна в облике Мери Уитни с золотым ключиком от такого будущего, о котором Роб мог только мечтать. Да еще Стив Питтс парил, словно гологоловый гриф над каньонами. Да еще жуткая Мона, которая способна уделать горбуна из Нотр-Дам, если понадобится увести его от другой женщины, тоже положила свой голодный взгляд на Роба. Лайза взглянула на свое платье. Она едва могла разглядеть пятнышко крови, но знала, что оно там сидело. Единственная вещь, которая имела значение. Совершенство должно оставаться совершенством. Ее правило номер один.

«Кардозо» стоял на берегу. Она ворвалась в холл, не утруждая себя ответом на «алло» девушки за столиком администратора. Лестница или лифт? Ее покои находились на верхнем, восьмом этаже, однако лифт пришлось бы дожидаться целую вечность. Она кинулась на лестницу, одолевая ступеньки, словно это была бегущая дорожка в гимнастическом зале. Какого дьявола Криста и Роб вообразили, что им нужно играть в биллиард? О'кей, это была подходящая забава для возраста Лайзы, но Криста уже слишком стара для подобных вещей, ну а Роб слишком молод. Она воткнула ключ в скважину и ворвалась в комнату. Она уже придумала, какое наденет платье — облегающую «Монтану», от которой — она гарантирует — весь город сойдет с ума.

Она бросилась к гардеробу и быстро влезла в космический стиль «Монтаны». Она разгладила платье на лучшем в мире теле и проверила у зеркала результат. Она покрутилась перед волшебным стеклом наподобие Марии из «Вестсайдской истории». Красивая женщина, да, да, да. Она одета так, что сразит всех наповал.