Маятник

— Что-то слышал, кажется. — Ромка с трудом удержался от того, чтобы почесать в затылке. — Не помню где. Или читал.

— Приятно наслаждаться хорошей музыкой, — продолжал Лар. — Но это, прости, любой дурак сможет. А ты попробуй наслаждаться музыкой паршивой.

Ромка не удержался от шпильки.

— Я так и сделал, — сказал он скромно. — ПОПРОБОВАЛ. Ты же сам говорил, что…

— Я серьезно.

— Ну ладно. Попро… Гм…

— То, что ты чувствуешь, это твое личное дело. В смысле тебе решать. Раздражение, усталость, боль, голод — не более, чем мысли.

— Боль… — пробормотал Ромка. — Голод…

— Да. Это из той же сказки, что и остановка внутренней речи — мышление должно подчиняться тебе полностью, иначе его слишком легко контролировать извне. Вот сейчас ты страдаешь, и от чего?! От того, что на этом… э… сапоге натянута всего одна струна. А что дает тебе страдание?

— Мне неприятно, — вздохнул Ромка.

— Не только. Если бы речь шла о небольшом неудобстве, я бы, пожалуй, не стал тебе нотации читать. А беда в том, что на страдания ты тратишь энергию. Даже мышечную — эк тебя скривило. И… Продолжай.

— И я меньше обращаю внимание на то, что действительно важно, — кивнул Ромка. — Ты уже говорил, а я забыл. Прости.

— Прощаю, — великодушно произнес демон. — Кстати, много не ешь, я думаю, после этого ужина тебя на переговоры потащат.

Все началось вчера утром, практически на рассвете. Разбудил Ромку Лар, известием, что «у нас гости».

— Когда же я наконец сдохну! — в сердцах произнес Ромка, глядя на вылетающую из-за прибрежных скал кавалькаду — человек двадцать на лошадях, с саблями, круглыми щитами и маленькими тугими луками. Для человека, выросшего в России, достаточно произнести «монголо-татары» и дальше объяснять не нужно.

Всадники остановились, не доезжая метров двадцати до дерева, и уставились на Ромку. Ромка, в свою очередь, смотрел на них. Ну… Не азиаты, но люди, явно проводящие много времени на солнце. Загорелые дочерна, и видно, что воины. По лицам видно.

— Я ведь Рысь, — задумчиво произнес Ромка, — или нет?

— Пожалуй, лучше, если они будут относиться к тебе как к Рыси.

— То есть веду себя нагло, — пробормотал мальчишка, прислонился к стволу и закрыл глаза. Собственно, ему даже не нужно было играть — он действительно хотел спать больше всего на свете.

Второй раз он проснулся, наверное, через час. Солнце было ощутимо выше, и уже начало припекать. И всадники по-прежнему стояли полукругом, то есть не стояли, а сидели. В седлах. «Он опять поспал немножко, и опять взглянул в окошко».

— Доброе утро, — кивнул им Ромка. Он изо всех сил старался вести себя как Игрок, но сильно мешала картинка в голове. Картинка о том, как суровый воин скачет по степи на лошади, а за ним на аркане волочится нахальный мальчишка со свернутой шеей.

— Приветствуем лорда Великого клана, — произнес в ответ один из всадников, жилистый дядька лет сорока, без бороды, зато со шрамом через все лицо. Одет он был, пожалуй, побогаче остальных; вот только заметил это Ромка только после того, как понял, что перед ним лидер. Игрок должен был, разумеется, вычислить лидера до того, как тот заговорил.

Между тем беседа как-то сама собой зашла в тупик.

— Он во мне дырку проглядит.

— Спроси, чего ему надо, — посоветовал Лар.

— Ну и чего вам надо? — мрачно поинтересовался Ромка.

— Я пошутил! — взвыл демон.

— А я нет.

— Говорите, я слушаю.

— Владыка Каса хочет видеть вас, господин.

— Называй меня — Высокий Лорд. Кто такой Каса? И какое мне дело до того, чего он хочет?

— Каса великий воин! — с энтузиазмом отозвался дядька. — Он ведет в бой пятьдесят тысяч сабель!

— Просто Федорино горе какое-то, — пробормотал Ромка по-русски.

— А при чем тут я? Я — не сабля.

Кто-то из всадников фыркнул, но стоило предводителю бросить в его сторону бешеный взгляд, тут же снова принял невозмутимый вид.

— Каса просит вас быть его гостем. Он устроит великий пир! Целый месяц будем гулять!

— У меня нет времени. — Ромка встал на ветке и принялся подгонять свою нехитрую амуницию. Одежда была влажной, и, если бы не нежданные гости, он бы сейчас развесил ее для просушки. — Я спешу на восток.

Дядька просветлел лицом, словно на коричневой, вырезанной из сосновой коры маске вдруг прорезались десятки лучиков-морщинок.

— Какая радость! — воскликнул он. — Наш лагерь как раз лежит к востоку, в двух днях пути! Мы сочтем за честь показать лорду дорогу, да и владыка, конечно, подарит вам лучшего скакуна.

— Надо соглашаться, — шепнул Лар.

— Я не умею ездить на лошади, — шепнул в ответ Ромка.

— Научу.

— Хорошо, — сказал Ромка и невольно вздрогнул. Всадники, все до единого, буквально взорвались радостными воплями.

— Дети природы.

— Или этот Каса обещал их всех убить, если они вернутся без тебя, — все-таки Лар был неисправимым циником.

— Только имейте в виду: у меня был тяжелый день, — предупредил Ромка. — Я не уверен, что не засну в седле…

Дядька поклонился.

— Мы видели, как вы приплыли на акуле, — сказал он. — Это великий подвиг. Его еще воспоют наши барды.

Знай Ромка, как эти барды поют, — прыгнул бы обратно в море.