Маятник

Владыке Касе остались лишь косметические изменения, которые, впрочем, заняли около двадцати лет. Изменения эти заключались в том, что после смерти Владыки Кринира один из его «клыков» — так тут называли вождей некогда независимых племен — пошел против своего господина. Были бои, были интриги, удары в спину и все такое. Каса победил и доказал, что достоин править объединенной степью.

А потом он пошел на побережье. В сущности, больше ему некуда было идти. Раз воины не убивают друг друга, они должны убивать кого-то еще.

И вот — пророчество. Степняки, похоже, решили использовать Ромку вместо осадных машин.

— Меар, расскажите мне про людей, с которыми придется иметь дело. Про их характеры, понимаете?

Час спустя Меар все еще говорил. И два часа спустя. И три.

«Мне должно быть стыдно, — подумал Ромка. — Я опять сделал неверные выводы на ровном месте. Степняк. Потом пахнет и лошадьми. Лицо как у гастарбайтера. Что он может знать, да? Стыдно».

Меар рассказывал о людях так, что психологи, составлявшие карточки для Кайла, удавились бы от зависти. Он точно знал, про кого надо рассказывать, а с кем маленький Рысь никогда не встретится, а если вдруг — то это будет не важно. Он подмечал мельчайшие штрихи в характерах персонажей, то делая экскурсы в здешнюю мифологию, то порываясь исполнить балладу (баллады Ромка безжалостно пресекал).

Он был настоящим сыном степи: видел все, понимал, что видит, и знал свое место на этой бескрайней равнине.

Голос у сотника был хриплый, глубокий, а песни — всегда с подтекстом, который то ли есть, то ли нет.

— Меар, вы опять поете.

— Прошу прощения, — усмехается сотник, причем видно, что он ни чуточки не сожалеет. — Увлекся.

— Вы говорили про Двирри, мага…

— Да, верно. Двирри. Если бы я был астрологом, я бы сказал, что его зверь — крыса, и это было бы правдой. Но Высокий Лорд должен знать, что крысы, они бывают разные. Есть те, что просто бегают по степи. Без них степь будет пуста и скучна. Есть те, что живут в городах побережья, и это совсем другие крысы. Они прячутся от людей, но они все время рядом. Они воруют, но они не воры, ибо они считают себя хозяевами, а людей — чем-то вроде стада овец, что дает молоко и мясо. И иногда они убивают.

— Крысы? — уточнил Ромка. Высказанное сотником утверждение шло вразрез с его познаниями в биологии.

— Когда овца слаба и не может следовать за отарой, степняки ее убивают. Когда овца больше не дает ни молока, ни шерсти. Когда позволять ей жить становится невыгодно.

— И это — Двирри, правая рука Тучана и единственный настоящий маг при дворе? — удивился Ромка. — Если ты знаешь, что он — крыса, то почему…

— Он — полезная крыса, — усмехнулся сотник. — Потому что рассказывают, иногда, очень редко, правда, крыса становится на сторону людей хотя бы отчасти. И горе тогда другим крысам.

— Отчасти?

— Помните, что я говорил про овцу, которую убивают, если она становится бесполезна?

— Пока помню.

— Дело в том, что у крыс есть… Э… Разные крысы. Есть просто крысы, назовем их пастухами. Они ищут еду, пасут скот…

— То есть людей?

— Ну да. Если считать людей за овец, то их придется пасти и стричь. Не так ли, Высокий Лорд?

«Да он же вообще не про крыс рассказывает!»

— Ладно, пусть пастухи.

— Есть и солдаты. Они пойдут в бой, если надо. Именно они, а не пастухи, убьют паршивую овцу. Хотя… — Сотник, задумавшись, уставился на небо. Почесал себя под мышкой. — Если так рассуждать, то, наверное, те, кто пасет, — это рабы, а те, кто убивает, — это пастухи. Но значит, надо назвать их не пастухами — о! — они степняки. Рабы и степняки.

— Ты сравниваешь свой народ со стаей крыс.

— Я сравниваю свой народ СЕЙЧАС со стаей крыс. — Сотник отвернулся. Помолчал. Добавил почти шепотом: — Если крыса служит верховному Слышащему…

— Л-ладно. Прости. Я слушаю.

— Рабы, — сказал Меар со странной интонацией. Словно не перечислял, а обвинял. — Степняки. И еще. Есть короли. Те, которые велят. И крысы убивают людей. Или еще — не велят, а просто делают так, что убивать людей можно, а кто не убивает, сам становится овцой.

Так вот, о Двирри. ЭТА крыса продолжает относиться к людям как к добыче, но только к тем, кто ниже ее, понимаете? А те, кто выше…

— Крыса не видит в них людей, считая своими.

— Потому что так и есть.

Некоторое время они ехали молча. Солнце вполне себе встало, и было тепло, а ветерок уносил прочь присущие обозу запахи. Степь. Свобода.

Законы крыс. Как везде.

— Я расскажу одну историю, — сказал Меар. — Петь не буду, не о чем там петь. Просто история. Было давно, три года тому. Я тогда командовал полусотней близ границы, а потом меня повысили до сотника, вызвали к Касе в числе прочих и все такое. И был десятник Вимар — просто степняк. — Меар повернулся, в упор посмотрев на Ромку. — Не крыса.

— Угу.

— И была у него жена, были две дочери и был сын. И жена понравилась Двирри. И дочь тоже.

«Не люблю я такие истории», — подумал Ромка.

— Дочери было двенадцать, жена была слаба после родов второй дочери… Но когда Двирри… Короче, у него теперь шрам на физиономии. Кинжал. Понятия не имею, кто из двух.

Меар опять замолчал.