Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

Для того чтобы уменьшить риск дальнейших провокаций, конфликт нужно было предать гласности, а для этого привлечь к нему внимание. Я поступил нестандартно: попросил персонал обесточенного магазина — а это десятки человек, в основном женщины, — демонстративно выйти из магазина в центре города и загорать в прямом смысле этого слова. Одновременно пригласил друзей с телевидения. Они сняли сюжет. Но когда узнали, кто стоит за конфликтом, то растерялись. Дружба дружбой, но по секрету выяснилось, что дальновидная фирма агрессоров всем основным СМИ города платит деньги за… отсутствие новостей. Всё в их деяниях должно быть тихо и незаметно, шито-крыто, чтобы не привлекать общественного внимания, а то чиновники и силовики, чего доброго, побоятся брать у них взятки — и «дело» забуксует. Немало полезных людей работало и непосредственно у них в фирме. Например, сын одного из генералов ФСБ, бывший заместитель губернатора по финансам, и т. д. Друзья с областного телевидения, где с успехом в ту пору шли наши передачи «Классическая лира», выступили в роли переговорщиков вместе с ещё одним моим влиятельным товарищем Олегом, и земельно-электрический конфликт был улажен. Грузовики с нейтральной полосы, как танки после боя, вернулись в гараж к привычным делам.

Почувствовать в трудной ситуации локоть друзей-приятелей, к тому же исповедующих твои культурные ценности, это, наверное, и есть важная составляющая счастья. Олегу я посвятил стихотворение «Бездна»:

В отчизне долга и присяги
Бесчестье тягостней свинца,
Аристократ был муж отваги,
Там Пушкин дрался до конца.

Но бурей Балтика дохнула,

Понёсся стон через года,
Русь Православную согнула
Кровавых карликов орда.

Как в битвах — дети сиротели,

Погосты множила коса,
И только храмы скорбно пели,
С надеждой глядя в небеса!

В результате «войска» современных варваров отступили от моей дачи, которую спустя лет пять затмили каменные дворцы, выросшие, как красочные грибы-поганки, на месте вырубленного ельника и сосняка.

После захвата предприятий началась массовая распродажа цехов, и еле теплящееся в них производство умерло окончательно. Теперь на месте заводов красуются рынки с импортным шмотьём и голливудскими фильмами, а также строительные площадки под офисные гиганты.

Отработав Иркутск, «вихрь-ресурс» стремительно перелетел в Москву. Но там серьёзно задел интересы других «волков» и сам превратился в «овцу». Причём сам талантливый главарь получил весьма внушительный срок заключения. Зря, при всех своих способностях не нагружал он правое полушарие мозга, где живёт и настоящее искусство, и доброта, и порядочность.

Живительные стены «Вернисажа»

Путь нашей галереи проходит и ещё через одно символичное здание. Этот вековой двухэтажный особняк, исторически известный как «Магазин Товарищества братьев Бревновых», — младший «брат» столичных Ново-Никольских торговых рядов на Ильинке, построенных в 1900 году по проекту архитектора Московского торгового домостроительного общества Л. Н. Кекушева. Через дюжину лет иркутский архитектор Н. Н. Бойков адаптировал этот проект под конкретное место, поэтому здание получилось меньше размерами и выглядит немного проще, но самые характерные детали совпадают однозначно.

Может быть, старинная архитектура и заразила меня непреходящей любовью к изобразительному искусству?

Эту эпохальную покупку мне повезло сделать в конце 90-х годов. На инвестиционных торгах областного агентства недвижимости я выкупил всего 29 % акций здания фабрики-кухни на главной пешеходной улице города — Урицкого, или как бы на иркутском Арбате. К этим процентам через какое-то время передавался в управление ещё и городской пакет — 20 %, остальные акции, 51 %, были распределены в коллективе: побольше доля, как водится, у директора и главного бухгалтера, поменьше — ещё человек у шести — восьми.

Командой шефа приватизации А. Чубайса были сконструированы в ту пору странные, так называемые инвестиционные, торги. На торгах подразумевался не прямой выкуп, а инвестиции немалой суммы на развитие предприятия.

Ситуация, вообще говоря, парадоксальная. Мы должны были перечислить крупную сумму на предприятие, к контролю над деятельностью которого пока ещё не имели отношения. Де-факто контроль был у директора и главного бухгалтера: 51 % против наших 29 %, что позволяло им пока не волноваться за свои должности. В фактическое распоряжение двух не очень, на мой взгляд, квалифицированных, а вполне может быть, и не очень честных женщин (знакомы мы не были) я должен был отдать крупную сумму денег. Поневоле задумаешься.