Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

Есть у нас памятник архитектуры, в состав которого входит ещё одно встроенно-пристроенное помещение, которое, на беду и хлопоты нам, купил вежливо-элегантный, известный в городе бизнесмен, автор множества сомнительных юридических схем на грани фола. У него нет ни торговых, ни производственных подразделений, но есть штат достаточно сильных юристов, конечно же, дружных с судьями. Такая «дружба» сейчас весьма высоко ценится. Похоже, что он, как и Давид, увлекался в детстве занимательной математикой. Во всяком случае, нельзя не признать, что судебное действие 2×2=5 у него не раз получалось. Так и в случае с нашим объектом он разработал схему — вначале захвата общей земли, а затем разного ухудшения условий функционирования нашего здания, — стимулирующую желание продать объект, чтобы не мучиться с судами. Для её осуществления необходимо было склонить Центр по сохранению историко-культурного наследия и судей к нескольким скользковатым решениям. Как и положено в скользких делах, в глубокой тайне от нас они заказали архитектурно-историческое исследование и «доказали», что встроенно-пристроенное здание вдруг перестало быть единым целым с нашим зданием, а значит, не является и памятником архитектуры. Своё здание они разделили на две части: на встроенную — примерно 48 квадратных метров, и на пристроенную — 350 квадратных метров. Затем нахально, но юридически виртуозно, им удалось использовать это деление.

С помощью встроенной части, общей с нашим зданием и составляющей всего два-три процента от «общей» площади, они начали активно чинить нам через арбитражный суд препятствия в эксплуатации. Потребовали, как несогласованные с частичным собственником здания, то есть с ними, убрать рекламу и все вывески с фасада, а также снести надворный пристрой, в котором размещается небольшой ресторан. Как метко высказался один из судей в неформальном разговоре, «хвост хочет управлять собакой».

97–98 процентов площади в наших руках не оставляют сомнений в правомерности наших решений, но формальная зацепка — отсутствие согласований — есть, и выиграть дело против их напористой бригады адвокатов нам было весьма непросто. Остудила их, скорей всего, только наша дружба аж в самой Белокаменной.

Втайне от нас сопредельному владельцу удалось, как я уже сказал, лишить свою часть памятника архитектуры этого статуса и объединить пристроенную часть со своим же соседним объектом, находящимся на той же стороне улицы. Соседний объект (он, кстати, перешёл к нему в собственность также благодаря серии судов) был отделён от нас общим проездом, принадлежащим городу. В одночасье попавший в хитрое «окружение» его владений проезд был отдан ему постановлением администрации города и стал планироваться как бесплатная площадка под новую застройку в ансамбле с двумя имеющимися объектами.

На следующем этапе рейдерства, если серьёзно не защищаться, наличие встроенно-пристроенного здания в образованном всякими правдами и неправдами конгломерате может привести к тому, что наше здание с немаленьким двором присудят рассматривать как часть свежеиспечённого единого комплекса, находящегося в совместном владении.

Из этой «безобидной» махинации сложится и совместное владение площадью нашего двора — с неоформленной, по головотяпству, в собственность землёй. Причём если при старом раскладе его доля в дворовой земле была 2–3 процента, то в новой реальности она сможет стать больше половины. А это значит, что по закону он может диктовать использование этих площадей; к счастью, кроме строительства, так как для этого требуется согласие всех без исключения собственников.

Такие вот широкие горизонты сомнительным юридическим схемам при лояльности судов открывает сработанное его гвардией и чиновниками постановление об объединении участков.

Мы при этом теряем право пользоваться общим проездом и, как следствие, двором, который исторически, в течение более полувека, использовался для подтоварки сначала фабрики-кухни, а позже — кофейни и ресторанов. Иного пути для сырья просто нет, через здание заносить его невозможно, так как запрещается пересечение потоков сырья и готовой продукции.

В мэрии все причастные к незаконному рождению постановления по перекройке участков хранили гробовое молчание, оберегая информацию, как государственную тайну.

О постановлении узнали мы совершенно случайно, от третьих лиц, через несколько месяцев после его подписания действующим в ту пору мэром. Чего не сделаешь ради «щедрых друзей»! Как только до нас дошла эта «радостная» весть, мы обратились в арбитражный суд и ценой очень немалых усилий во всех трёх его инстанциях дело всё-таки выиграли, постановление было отменено.

Проигравшая сторона отправила дело в Высший арбитражный суд РФ. Но и там их жалоба осталась без удовлетворения.

Казалось бы, на этом история должна закончиться и справедливость окончательно восторжествовать. Но не здесь-то было! Из противозаконного постановления мэрии, оказывается, не следует, что решения, принятые на его основе, бесспорно, подлежат отмене.