Маятник бизнеса: между орденом и тюрьмой

У неискушённого читателя возникнет вопрос: «А что, нельзя уплатить налог и спать спокойно, как призывает плакат?» Можно, но только иногда, если речь идёт, например, о личном подоходном налоге, когда я не раз платил огромные налоги при продаже объектов. Кстати, если бы объекты пробыли у меня три года, то налог — ноль. Абсурд. Что меняется? Тем более что объекты были у меня добрый десяток лет, но числились на моей фирме. А продать объекты с фирмы ещё накладней: льгот, в отличие от личной продажи, нет никаких. Можно продать объекты и вместе с фирмой, выведя остальное имущество или создав новую организацию. Но льгот при этом также нет, а видавший виды покупатель к тому же боится таких сделок, так как у любой фирмы может быть большой шлейф долгов и невыполненных обязательств. В отличие от недвижимости, они не регистрируются нигде и могут проявиться только со временем. Поэтому до реконструкции и огромных вложений я вынужден был выкупить объект, но по причине кризиса продать, не дожидаясь трёх лет.

Налоги же с фирм и предприятий в полном объёме не платит никто, так как средств не останется не только на развитие и создание новых рабочих мест, но вскоре придут к нулю и оборотные средства. Несколько аккуратнее к налогам иногда относятся хозяева бывших социалистических предприятий, получившие как бы в наследство от социализма огромные основные фонды в виде зданий, оборудования, а также обученные коллективы. Многие из них неплохо живут уже лет двадцать, «сдувая» резервы. Например, Иркутский мясокомбинат за годы постсоветской перестройки чуть не в десять раз уменьшил численность, во много раз — объёмы производства, не говоря уж о капитальном строительстве, но всё равно комбинат долго находится на плаву, владея дармовыми основными фондами на многие миллиарды рублей. У него, конечно, было больше резервов и для налогов, нежели у предпринимателей, начавших с нуля и создавших тысячи рабочих мест за эти же годы.

Налоговое законодательство, не льготирующее даже средства, потраченные на развитие производства, является дьявольской удавкой. Заплатить нужно существенно больше, чем зарабатывает развивающаяся организация. Об этом давно устали писать, говорить и утомлённо замолчали. Поэтому в России в той или иной мере преступники — все бизнесмены и подавляющее большинство рядовых работников, получающих зарплаты по серым схемам. Это известно всем. Прокуратура и налоговики, принимая условия игры, стали требовать года три или четыре назад от директоров, чтобы средняя официальная, не «неконвертная» часть зарплаты была хотя бы выше прожиточного минимума, иногда требуют и среднеотраслевой уровень, но это им не удаётся — бизнес сопротивляется. Если всё-таки продавят этот уровень «белой» зарплаты, то цены и инфляция взметнутся ещё выше. Сейчас дело пошло даже дальше: налоговики начали выводить и средний уровень налоговой нагрузки по прибыли и НДС и проверять в первую очередь тех, у кого ниже её уровень к обороту фирмы. Но этот показатель — как средняя температура по больнице, включая покойников.

У крупных сетей, закупающих в добрый десяток больше нас, значительно меньше входные цены и совершенно другие схемы закупа. Многие виды товаров: сахар, мука, фрукты, крупы и т. д. — они могут брать вагонами непосредственно у производителей и импортёров. При этом выигрыш в цене в среднем 20–30 %, а иногда и все 50 %. Естественно, у таких фирм объективно относительная налоговая база может быть во много раз выше. Но и они, опережая прочие по налоговой нагрузке на рубль продаж, платят далеко не всё.

Таким образом и получается, что самые социально активные люди у нас, строго говоря, налоговые преступники, а значит, управлять ими много легче. Все у власти на крючке. Никто из бизнесменов открыто не идёт на Болотную площадь и не ведёт свои коллективы. Каждому за это светит разорение или тюрьма на вполне законных основаниях. Действует негласный договор: мы работаем, причём на свободе, и при возможности богатеем, вы, то есть власть, — делаете со страной что хотите. В результате самый активный пласт общества остаётся вне политической игры. Более того, известны случаи, когда на митинги, естественно, в поддержку власти, вывозили за пределы региона работников самых послушных — сырьевых предприятий, принадлежащих «ручным», ещё более уязвимым олигархам, сидящим с позволения власти на общенародных ресурсах и наследстве комсомольских строек.

Прикажут — повезут и многие представители среднего бизнеса: успешность и свобода дороже. «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание», — учил классик политической экономии Карл Маркс. Поэтому зона ответственности большинства бизнесменов — только семья и коллектив, остальное — чужая планета. Как здесь не вспомнить Владимира Маяковского: «Если б вы знали, с какой болью ограничиваюсь свидетельской ролью».

Примерно такие мысли проносились в голове, пока финансист разговаривал с очередной представительницей «государственных интересов».