Маятник Фуко

После памятной ретирады в день демонстрации, я не виделся с Бельбо около года. Я влюбился в Ампаро и не бывал более у Пилада, вернее, те несколько раз, когда я заходил с Ампаро к Пиладу, Бельбо там не было. Ампаро туда ходить не любила. Ее политический и моральный кодекс, несокрушимый как ее краса и почти что как ее гордыня, утверждал, что «Пилад» есть оплот демократического дендизма, а демократический дендизм в ее глазах выступал одной из скрытых, значит, и самых коварных, личин капиталистической идеологии. Весь тот год был дико прогрессивный, очень серьезный, страшно милый. Я даже находил время что-то делать для диплома.

Однажды я столкнулся нос к носу с Бельбо на набережной канала возле «Гарамона».

— Вот это да, — весело начал он. — Любезнейший из тамплиеров! Мне как раз подарили один дистиллят незапамятной выдержки. И еще мне даны природой: картонные стаканчики, свободный вечер.

— Прекрасная зевгма, — оценил я.

— Прекрасный бурбон, залитый в бутылку, полагаю, еще до «бостонского чаепития»[56].

Не успели мы поднести к устам нектар, как Гудрун оповестила нас, что дожидается посетитель. Бельбо хлопнул себя по лбу. Он совсем позабыл об этом типе, но — заметил он — дело имеет привкус тайны. Насколько он понял, господин хотел показать ему книгу о тамплиерах.

— Я его ликвидирую в две минуты, надеюсь на вашу научную поддержку.

Точно подмечено — это был именно мой случай. Я и заметить не успел, как оказался в ловушке.

17

Таким образом исчезли члены ордена Храма вместе с их секретом — под покровом тайны жила их прекрасная надежда на некий земной град. Однако Абстракция, к которой были прикованы их усилия, продолжала в недостижимых краях свою недоступную жизнь... И не раз, в течение разных времен, она питала вдохновением те души, которые были способны восприять его.

Виктор Эмиль Мишле, Тайна рыцарства[57]

Человек с лицом как из сороковых годов. На снимках в старых газетах, найденных мною в подполе, у всех было это лицо, видимо, из-за некалорийного тогдашнего питания. Щеки западали, обрисовывались скулы, глаза блестели лихорадочно и ярко — такие лица в кадрах расстрелов мы видим и у жертв и у палачей. В те времена люди с одинаковыми лицами расстреливали друг друга.

Посетитель был одет так: темный костюм, белая рубашка, серый галстук; он в штатском, инстинктивно подумал я. Волосы подозрительной черноты, напомаженные, хотя умеренно, на висках зализаны, на макушке лысина. Лицо покрыто загаром и изборождено геройскими складками самого колониального вида. Бледный шрам тянется через левую щеку, от угла рта до уха, черный длинный ус в духе Адольфа Менжу частично прикрывает его, и видно только, что губа когда-то была взрезана и зашита. Дуэль студиозусов — мензур — или касательная пуля?

— Полковник Арденти, к вашим услугам. — Бельбо досталось рукопожатие, а мне легкий кивок, в соответствии с рангом, как младшему редактору.

— Полковник действительной службы? — спросил Бельбо.

Арденти оскалил великолепную вставную челюсть.

— На пенсии или, если хотите, в запасе. По виду не скажешь, но я отнюдь не молод.

— По виду не скажешь, — отреагировал Бельбо.

— Вот. А за спиной четыре войны.

— Вы начали при Наполеоне?

— Я начал лейтенантом в Эфиопии — добровольцем. Затем капитаном — добровольцем — в Испании. Получил майора в новом африканском походе. В сорок третьем... Скажем так: встал на сторону проигравших и сам проиграл все, кроме чести. Нашел в себе мужество начать с нуля. Иностранный легион. Специальное подразделение. В сорок шестом году — сержант, в пятьдесят восьмом — полковник под началом у Массю[58]. Как видите, я часто выбирал сторону проигравших. Когда пришли к власти левые — де Голль, — я вышел в отставку. Жил во Франции. Благодаря еще алжирским контактам, я открыл фирму импорта-экспорта в Марселе. Тот редкий случай, когда мой выбор оказался к моей выгоде... Сейчас я живу на ренту и посвящаю все время своему хобби — выражаясь сегодняшним языком. В последние годы я занес на бумагу результаты работы. Вот они, — и вытащил объемистую папку, по-моему, красного цвета.

— Короче говоря, — подвел итог Бельбо, — исследование о тамплиерах?

— Так точно, — кивнул полковник. — Моя страсть с юношеских лет. Мы одной крови — рыцари удачи, искавшие счастья за Средиземным морем.

— Господин Казобон занимается тамплиерами, прекрасно знает материал. Так что можете рассказывать.

— Настоящие герои. Их цель была — установить человеческий порядок у дикарей обоих Триполи...

— Их противники были в общем не такие уж дикари, — мягко возразил я.

— Вас когда-нибудь держали в плену магрибские мятежники? — последовал саркастический вопрос.

— Пока нет, — парировал я.