Маятник исхода

Действенный, да. Сознание, и без того затуманенное клубящимся мраком, начинает быстро зарастать туманной паутиной. Окошко с решёткой и каплями дождя уносится в недоступную высь, исчезая за расплывающимися нитями. Мрак, который до этого лизал тело холодным языком, внезапно прорастает жёсткими упругими щупальцами. Или это вовсе не щупальца?

— Аккуратнее, дурында! — шипит грубый голос на самой границе существования, — ты не гляди, что он вялый, как писюн, ежели его перемкнёт, он тут такую катавасию устроит! Вона, прежде одно стекло по пять раз на дню меняли.

— Фёдор, завязывай тарахтеть! Давайте, перекладывайте его на каталку.

Сквозь тупое равнодушие проскальзывает понимание. Меня повезут в сердце этого филиала преисподней. Поначалу, когда я ещё пытался сопротивляться, меня опасались выпускать из камеры и лишь после уничтожения медальона, когда я утратил волю к жизни, доктора осмелели и начали возить мертвеца на опыты.

Щупальца фиксирующих ремней вновь охватывают тело и мир начинает неспешно раскачиваться. Вереница прямоугольных солнц проплывает над головой, появляясь из бесконечного тумана и пропадая там же. Может я еду по кругу? Или нахожусь в самом центре вселенной, и она обращается вокруг? Могу ли я быть центром мироздания? Средоточием Кристалла?

Последнее слово внезапно задерживается среди рыхлых айсбергов невнятных мыслей неким твёрдым основанием. Почему я сравнил вселенную с Кристаллом? Вопрос вызывает короткую ослепительную вспышку, и я вижу в ней густой лес, окутанный сумерками, пламя костра и парня с серебристыми волосами. Девушка с шевелюрой такого же странного цвета сидит рядом, положив длинные красивые ноги поверх моих.

— Вселенная имеет кристаллическое строение, — почти весело произносит Вееред, — именно поэтому мы называем её Кристаллом.

— А я называю Веерика нудным идиотом, — Гелен щурится, — сыграл бы лучше про серых странников.

Лес, костёр…

Волки!

— Что с ним? — испуганно завопила санитарка, когда я дугой изогнулся на каталке, — какого?..

— Я не должен быть здесь! — это не похоже на мой голос, но просто больше некому истошно вопить, разрывая тишину пустого коридора, — я не должен быть здесь! Отпустите меня!!!

Один из ремней, которые удерживали тело, перехлестнув его крест-накрест, громко хлопнул, порвавшись пополам. Тотчас кто-то из санитаров, одинаковых в своей массивности, навалился сверху. Мелькнули испуганные прозрачные ледышки глаз и в шею несколько раз ужалила мерзкая оса.

— Зина, жми кнопку! Ты уснула? Быстрее его в зал.

Ещё один ремень лопнул, и левая рука оказалась на свободе. Я почти ничего не понимал, происходил своего рода бунт монстра Франкенштейна: создание Виктора, оставаясь конструктором из мёртвых тел, желало вырваться на свободу.

Зачем?

Где-то, во мраке, продолжал дрожать огонёк лесного костра, и девушка с длинными серебристыми волосами валила меня в пушистый стог свежескошенной травы, ласково царапая когтями грудь. Её карие глаза отражали языки пламени, а губы шептали какую-то глупость о страсти и детях, которых она хочет от сильного Льва.

Свободная рука вцепилась в горло Фёдору, который пытался зафиксировать конечность новым ремнём. Нас обоих, и меня, и санитара, точно пронзило разрядом молнии. Так уже было. Оплывшая память выдала картинку неподвижного тела на мягком полу и слегка испуганный голос Анастасии Ивановны: «Ты был плохим мальчиком! Посмотри, что ты натворил?»

— Охрана! — я не узнавал голос обычно спокойного доктора. Он превратился в оглушительный визг, почти материальный в своей пронзительности, — шокеры сюда! Немедленно, пока эта тварь полностью не освободилась!

Такого мощного притока сил, как прошлый раз, я не ощутил: энергия поступала из содрогающегося тела Фёдора, но тут же исчезала, словно во мне имелось отверстие слива, которое забыли заткнуть. Некоторая, ничтожная часть, всё же уцелела и это позволило мёртвому телу разорвать оставшиеся путы и сесть на каталке.

Санитар кулем обрушился на пластиковый пол и замер, более не напоминая человека. Зина, испуганно открыв рот, отступала к стене и вертела в руках чёрную дубинку, точно напрочь позабыла о способе её применения. Анастасия Ивановна скалила ровные белые зубы парой шагов дальше. В алом мерцании тревожных ламп доктор весьма напоминала кровожадного вампира из дешёвых ужастиков. Кажется, упырь готовился к атаке.

— Охрана, чёрт побери? Всех уволю!

Загрохотали тяжёлые шаги. Вроде бы звук раздавался с обеих сторон длинного коридора, украшенного лишь плотно закрытыми дверями и прямоугольными светильниками, которые нервно вспыхивали алым цветом.

Я попытался спрыгнуть с механической каталки на пол, однако ноги тут же подломились и голова со стуком хлопнулась о пол. Плевать, я всё равно давным-давно мёртв. Нужно лишь вырваться прочь из этого проклятого места и добраться до заветной поляны в лесу, где горит дружелюбный огонь, и парочка девушек неторопливо пляшет вокруг костра, поднимая руки к ночному небу, пронизанному хвостами падающих звёзд.

Пожалуйста, отпустите меня туда! Дайте окончательно умереть…