Маятник Судьбы

– Тот, кто умеет думать, не станет испытывать судьбу дважды, – сказал я. – Эту тварь даже нельзя убить – так зачем же лезть в ее логово?

Голос здравого смысла услышан не был.

Марат Чис-Гирей опустился на одно колено и, задумчиво теребя бороду, стал осматривать блестящую путаницу паутины, перекрывавшую вход.

– К ней нельзя прикасаться, – сказала Франсуаз.

– Да, – согласился Марат. – Но пройти надо. Эх, был бы у меня с собой меч с гардой в виде птичьих когтей.

– С Гардой, – озадаченно переспросил я. – С нашей секретаршей? Я не знал, что вы так близко знакомы.

– Это хороший меч, – отвечал Марат в задумчивости, не вникая в смысл моего вопроса. – А ваша секретарша – очень достойная девушка.

Я посмотрел на Франсуаз:

– Слушай, а ты знала, чго Гарда знакома с Маратом?

– Майкл, – мягко сказала мне Франсуаз, – я тебе потом объясню.

– Ну ладно, – согласился я, про себя решив обязательно выяснить, отчего наша секретарша скрывала факт своего знакомства с Маратом Чис-Гиреем.

– Нам нужно что-нибудь большое, длинное и твердое, – проговорил Марат. – Это существо закрывает вход в свою нору, чтобы никто не мог туда проникнуть. Может быть, удастся отбить кусок скальной породы?

– Она слишком прочная, – возразила Франсуаз. – А если мы станем собирать камни и бросать их на паутину, пока не прорвем достаточное отверстие?

– Это будет долго, – сказал Марат. – Но другого выхода я не вижу.

– Можно просто вернуться, – предложил я, наблюдая за тем, как двое спасителей человечества бредут по берегу в разных направлениях, подбирая камни и застывшие кусочки лавы.

К тому времени, когда они вернулись, я успел очистить от паутины весь проход и теперь бросал вниз камешки, пытаясь определить глубину.

– Чем ты это сделал? – удивилась Франсуаз. Подразумевалось, что я сделал это специально, чтобы позлить ее.

– Копьем, – пояснил я. – Копье легионера до сих пор оставалось на семнадцатом островке. Древко обломано, но длины хватило. Тебе не тяжело?

Франсуаз бросила камни, которые держала в руках, чуть не попав мне на ноги.

– Если все е щ е хочешь спуститься, – сказал я, – то самое время это сделать.

За нашими спинами раздалось сухое покашливание, и из зева пещеры показалось бледно-желтое лицо, венчающее бесформенных очертаний тело.

– Я слышал, вы собираетесь спасти Тита Марция, римского легионера, – прохрипело создание. – Он здесь, на самой глубине. Ждет, когда кто-нибудь придет к нему, чтобы спасти.

– Мы пришли, – сказал Марат Чис-Гирей.

– Это неплохо, – ответило создание.

Рук у него не было, и лишь вокруг шеи свисала спутанная бахрома из щупалец. Незнакомец потер ими щеки и опустил снова.

– Вот только пересечь этот порог можно лишь в одном направлении, – сказал он. – Кто войдет, тот уже не выйдет. Таков закон, как бы это сказать, природы.

– Значит, если мы пойдем туда, чтобы спасти Тита Марция, – уточнил Марат, – то уже не выйдем, ибо таков закон природы?

– Да, – подтвердило создание.

– Мое сердце не может выносить несправедливости, – произнес Марат. – Мы должны войти.

– Помню, когда я учился в колледже, – заметил я, пока Чис-Гирей переступал порог пещеры, – у нас был один профессор, который тоже систематически нарушал законы природы. Самое интересное, что он жив до сих пор.

Франсуаз нетерпеливо подтолкнула меня в спину.

Я остановился и стал с интересом рассматривать надписи, выбитые на неровных стенах пещеры. Это был какой-то древний язык, и мои познания в данной области, которыми я имею обыкновение гордиться, оказались недостаточными.

– Послушай, приятель. – обратился я к созданию, осененный внезапной идеей, – а это, случайно, не знаменитая надпись «Оставь надежду, всяк сюда входящий»?

– Не знаю, – задумчиво ответило существо. – Язык мне незнаком, но я всегда полагал, что оно значит: «Осторожно, низкая притолока».

Громкий возглас раздался из глубины пещеры.

– Я же говорю, – низкая притолока, – флегматично прокомментировало создание.

Пещера уходила вниз и вниз, устремляясь к центру земли. Марат Чис-Гирей шел впереди, освещая путь фонариком.

Внезапно он остановился – чей-то приглушенный голос послышался из темноты.

– Вы тоже собираетесь ходить по мне? – спросило нечто.

Марат замер, освещая низкие своды, однако поблизости никого не было – только безмолвное бледное создание, которое встретило нас у входа, теперь семенило следом – а по нему ходить никто не собирался, по крайней мере в настоящий момент.

Марат направил луч фонарика вниз, туда, где бурые камни поросли плотным слоем зеленоватого мха. Чис-Гирей полагал, что где-то внутри растения скрывается существо, произнесшее эти слова.

– И не надо смотреть на меня так удивленно, – отвечал мох. – К чему лицемерить и делать вид, будто не понимаете, что причиняете мне боль.

Никто не собирался причинять боль мху, поскольку от него до нас оставался еще добрый десяток футов.

– Все ходят, ходят туда-сюда, – продолжал мох, – наступают на меня, топчут. Им нет дела до того, что они приминают мои побеги.

– Мы не будем наступать на тебя, – сказала Франсуаз, закусывая губу.