Маятник Судьбы

Шея Иоахима Владека ослабла. Голова вампира упала, челюсти разжались. Его худое тело сотряслось от сильного удара изнутри, и облако серого пепла вырвалось изо рта вампира.

– Слишком сильный для него сигнал, – сказал Марат Чис-Гирей.

Иоахим Владек складывался втрое, словно в его позвоночник кто-то вставил два гибких шарнира. Его тело более не выдерживало напряжения астрального зова.

Владек раскрыл глаза – в них больше не было крови. Оба глазных яблока были залиты белой непрозрачной жидкостью, которая бурлила и пенилась, стекая по щекам.

– Нехорошо тебе, бедняжка, – пробормотала Франсуаз, с холодным любопытством следя за происходящим.

– Кто же это так сильно кричит в трубку на другом конце? – спросил я.

Иоахим Владек был готов рухнуть на колени, но у него не хватило сил даже на это. Он упал плашмя, и его скрюченные пальцы крепко вцепились в жесткую поверхность ковра.

Франсуаз встала, взгляд ее серых глаз оторвался от поверхности монитора. Теперь он был направлен вдаль – туда, где за рядом низеньких домиков корчился в здании гостиницы Иоахим Владек.

– Мы должны ему помочь, – сказала девушка.

– Как? – спросил Марат Чис-Гирей.

– Мы переключим часть астрального сигнала на себя. Это снимет с Владека лишнее напряжение, а мы сможем расслышать хотя бы обрывки их разговора.

– Вот уж не думал, что тебе захочется снимать с него напряжение, – заметил я.

Франсуаз направилась к окну, по пути наступив мне каблуком на ногу.

– Ладно, господин Марат, – произнесла она, потягиваясь и расправляя плечи. – Теперь не мешайте.

Марат Чис-Гирей, который был настолько же далек от мысли мешать девушке, как и от намерения прямо сейчас сигануть в окошко, оторопело застыл у монитора.

Франсуаз сделала глубокий вдох, расстегнула верхнюю пуговичку блузки.

– Иоахиму очень плохо, – произнесла она, медленно отклоняя голову назад и полузакрыв глаза. – Но он хочет продолжать разговор.

– Это мы и так знаем, – нетерпеливо сказал я. – Дальше.

Франсуаз вздрогнула всем телом, и языки огненного пламени широкой полосой лизнули стены.

– Не мешай, – приказала Франсуаз. – Сигнал очень сильный, и мне неприятно подключаться к нему.

Тело Иоахима Владека, размазанное по полу, перестало биться. Его кадык дергался, он жадно заглатывал воздух.

– Теперь тебе станет полегче, – пробормотала девушка. Сухой голос вампира раздался из центра комнаты, прерываемый треском и шипением электрических искр.

– Где оно? – спросил Иоахим.

Франсуаз пробормотала несколько слов, очевидно, на каком-то незнакомом мне языке, хотя по странной случайности походили они на эльфийские ругательства.

Девушка сжала губы и напряглась.

Яркий свет вспыхнул в центре комнаты – там, откуда только что раздавался голос вампира. Франсуаз тихо засмеялась.

Нечто большое и бесформенное колебалось перед нашими глазами. Оно походило на клуб дыма, застывший в остановившемся времени.

– Я покажу тебе, вампир, – отвечало нечто. – Следуй за мной.

Видение вспыхнуло и исчезло.

Франсуаз уселась на край стола и отбросила прядь волос с вспотевшего лба. Я протянул ей носовой платок, чтобы вытереть лицо.

– Что это было? – спросил Марат Чис-Гирей.

Я не стал ничего говорить, чтобы у Марата не сложилось ошибочное впечатление, будто мне известен ответ на его во­прос.

– Это неприятности, – ответила Франсуаз.

16

Наконец я не выдержал.

– Ну что ты услышала, Френки? – спросил я. – Почему у Иоахима едва не перегорели пробки?

Франсуаз попыталась тряхнуть волосами, как она делает обычно, и застонала от боли.

– Он сделал то, что запрещено и демонам, и вампирам, – сказала моя партнерша. – Обратился за помощью к Великой дреме. Хочет узнать, кто еще собрался половить рыбку в мутной воде, воспользоваться пророчеством.

– И?

– Дрема всегда готова помочь, если ей это ничего не стоит, а потом можно будет поживиться. Она рассказала ему про Карго и Тадеуша.

– Значит, теперь наш Иоахим припустит бегом, чтобы не опоздать к раздаче?

– Нет. Он еще слишком слаб. В этой хибаре вампир спрятал свои амулеты. Они в сотни раз слабее, чем кольца Зари, но это кое-что. Иоахим не уйдет отсюда, пока не заполучит их.

Девушка стояла у покосившегося здания и раздраженно постукивала по стене кончиком сапожка.

– Как тебе это нравится, Майкл? – заговорила она. – Старикан-вампир зарыл здесь ночные тапочки, а теперь достать не может. А мы? Вместо того чтобы дать ему пинка, обязаны расстараться, да и найти ему все вещи. Я не для того училась владеть оружием.

Небо здесь вечерами бывает бледновато-розовым; когда приближается закат, над твоей головой разливаются алые волны. Они дрожат в предвечернем полумраке, и…

– Майкл, ты меня не слушаешь.

– Да, милая, ты совершенно права. – Я отвел взгляд от небосклона. – Ты действительно мало училась владеть оружи­ем. Посоветовать тебе курсы?

Франсуаз пробурчала что-то о некоем эльфе, которого давно было пора проучить. Вполне разборчиво прозвучали слова «кнут», «ремень» и «бамбуковая палка». Я как раз собирался спросить, идет ли речь о ком-нибудь из наших общих знакомых или я его не знаю, но в этот момент на дороге появился Марат Чис-Гирей.