Маятник Судьбы

– Мы почти решили его, – сказал я. – Осталась рутина.

Он понимающе кивнул головой. Франсуаз откинулась на спинку кресла.

– Зачем вы пришли, Колин? – спросила она.

Он улыбнулся, точно это тоже была шутка, на которую он должен был отреагировать соответствующим образом.

Я давно заметил, что, когда люди пытаются начать разговор, который считают для себя неприятным, унизительным или позорным, – они начинают с того, что пытаются сострить или просто улыбнуться.

Произнести шутку для Колина Зейшельда было так же немыслимо, как и произвести впечатление на женщину – я имею в виду благоприятное впечатление, – поэтому он ограничился улыбкой.

Есть такие улыбки, которые отбивают хорошее настроение.

– Господин Амбрустер, – произнес он, подбирая слова так медленно и с таким тщанием, словно не составил свою речь заранее. Он оглушительно хрустнул пальцами. – Вы пользуетесь репутацией – я могу сказать, репутацией вполне заслуженной. О вас известно, что вы можете в срок выполнить порученное вам дело без лишнего шума, не допустив огласки.

– В делах вашего ведомства огласка всегда является лишней, – сказал я.

– Это правда.

Он натужно собирался с мыслями, потом отрывисто произнес:

– Наш разговор записывается?

– Можете быть в этом уверены, – ответила Франсуаз. Он помрачнел:

– То, о чем я собираюсь рассказать, не должно выйти за пределы этой комнаты.

– Тогда молчите, – посоветовал я.

Его ноги напряглись, точно он собирался встать, но передумал и остался в кресле.

– Это очень щекотливое дело, – произнес свирфнеблинг. – Оно касается национальной безопасности.

– Если первая леди не может найти себе трусов подходящего размера и цвета, – сказал я, – это уже считается угрозой для национальной безопасности. Переходите к делу.

– Хорошо. Что вам известно об организации «Свободная Люция»?

Я пожал плечами.

– Это правые экстремисты, – сказал я. – Одно время было модно их поддерживать. Вы финансировали их операции, поставляли им оружие, даже нанимали инструкторов для их бо­евиков. Я прав?

Он поерзал в кресле, словно его что-то укололо в зад.

– Правительство Республики Эатея никогда не поддерживало организацию «Свободная Люция», – наконец сказал он.

– Когда ваше ведомство поддерживало террористов, – сказала Франсуаз, – это называлось поддерживать великий баланс Добра и Зла. Вы ведь не станете отрицать, что поддерживаете демократию.

– Нет, – с облегчением согласился правительственный ли­цемер. – Баланс Добра и Зла мы поддерживаем.

– Вот и хорошо, – сказал я. – За последние пять лет ваше правительство выделило «Свободной Люции» – сколько?

– Тридцать шесть миллионов динаров, – подсказала Фран­суаз. – И это продолжалось до этого января, не так ли?

– Откуда у вас эти цифры? – встрепенулся он. Я печально посмотрел на него.

– Если бы мы не знали, что происходит вокруг, вы бы не обращались к нам всякий раз, как упадете лицом в грязь, – сказал я. – Не пытайтесь обнаружить канал утечки – мы уже сменили источник.

Зейшельд почувствовал еще две-три колючки и поерзал снова.

– Это секретная информация, – произнес он. – Она не должна быть разглашена.

– Если вы не станете трубить на всех углах, что нам известно, вас не посадят за разглашение тайны, – сказал я. – Итак, несколько лет налогоплательщики свирфнеблинги платили кровные денежки на содержание этой банды террористов.

– А потом, – сказала Франсуаз, – кому-то в правительстве стукнула в голову блестящая мысль. Помимо того чтобы визжать и устраивать беспорядки по вашему приказу, эти террористы должны приносить еще хоть какую-то пользу.

– Но они ее не приносили, – сказал я. – Все, на что было способно это отребье, – убивать и разрушать. Вы поняли, что ваши деньги улетают в трубу, и тогда прекратили помогать «Свободной Люции».

– Это было ошибкой, – с досадой произнес Зейшельд. – Нельзя было вот так порывать с ними всякие отношения.

– Вы так и сказали советнику по национальной безопасности? – спросил я.

– Конечно нет.

– Вы сунули голову в штаны и ждали, что будет дальше, – подтвердила Франсуаз. – Это ваш стиль.

Если бы Колин Зейшельд был способен вспылить, его давно бы уже вышвырнули с государственной должности.

Основное занятие таких чиновников – помимо траты народных денег – это безропотно сносить унижения со стороны более высокопоставленных колинов зейшельдов.

– Что же произошло дальше? – спросил я. – Давайте, Колин, не стесняйтесь. Здесь нет никого, кому это было бы интересно.

– Я уже говорил, что порывать со «Свободной Люцией» было неправильно, – сказал он. – Это очень нестабильные люди, их действия сложно предсказать.

– Я попробую, – сказал я. – Они обратили против вас ваше же оружие?

– Не совсем.

Он прокашлялся и посмотрел сперва через правое плечо, потом через левое.

– Мы получили несколько писем с угрозами, господин Амбрустер. Эти люди требуют, чтобы мы продолжали финансировать их. Они также хотят новую партию автоматов и взрывчатого вещества.

– А вы не знаете, где оно может оказаться завтра? Возможно, на центральной площади столицы.

– Если быть откровенным…

Колин Зейшельд никогда в жизни не был откровенным, и это уже вряд ли ему грозило.