Маятник

— Вернемся, — кивнул Ромка и поспешно, пока еще что-нибудь не случилось, отхлебнул шурпы. На вкус она была еще лучше, чем на запах.

Разговор этот… На самом деле, если просто слушать слова, то ничего такого в разговоре не было. Ну сидят люди за низким столом длиной этак метров сто, ну гуляет дальняя половина стола… забавно так гуляет, вполглаза на Владыку смотрит: мы, мол, не мешаем, но помним, кто тут старший. Но это же просто ощущение, верно?

Было и другое ощущение — давления. Каждое слово, интонация каждой фразы, жесты — вот вроде человек просто развел руками или вот просто пальцем указал… А ощущение остается как от агрессии. Давит. Пауки так двигаются: шаг вперед — на задних шести лапах, а передние подняты — схватить ли, ударить ли… Проткнуть ли.

И не дай Бог, поддашься, потому что еще одно ощущение было, что порвут.

Ромка и не поддавался. Игрок он или нет? Вот только Лар, похоже, совершенно не просекал ситуацию и очень переживал, что мальчик грубит взрослым дядям.

— Еще раз, — улыбнулся Ромка. — Просто, чтобы я лучше понял. Вам нужна эта крепость.

«Ты понял». — Это Тучан, хороший, кстати, переговорщик, Ромке не чета. Вот только Ромку папа научил хитрому приему: если тебя давят на переговорах, начинай тупить. Только чтобы не побили в процессе.

— Он понял, Владыка. Он поможет.

Тучан улыбается. «Он поможет» — это значит: за Ромку все решили.

— Вот интересно, — возражает Ромка. — А зачем, например, Рыси помогать степнякам?

Просто вопрос, но «он поможет» отменено. Пошли на второй круг.

— Рысь и степь — друзья, — говорит Каса таким тоном, что кажется, будто он только что Рыси войну объявил. В Ромкином лице.

— У Рыси нет друзей, — пожимает плечами наглый мальчишка. — Придумайте что-нибудь еще.

Лар выдает очередную тираду о том, что надо быть вежливым.

«Лар, ты ничего не понимаешь, да? Ты был разработчиком. А у меня папа был милиционером. А потом полицейским… Ну… Это как милиция, только круче. Вот. И он учил меня с такими разговаривать». — Лар умолкает.

— Чего же хочет наш уважаемый гость? — интересуется Каса. После этой фразы, точнее, тона, которым она сказана, Ромке полагается побледнеть. Фиг вам. Моих-то карт вы не видели.

— Ну, я собираюсь пересечь горы, и значит, мне нужны кони, проводник… — Ромка вздыхает. — Не тянет это на целую крепость.

Каса смотрит на Тучана. Тучан сейчас и вправду похож на грозовое облако, но, о чудо, гроза проходит стороной. Похоже, он понял главное: гость ТОРГУЕТСЯ. Ну и хорошо, наконец-то.

— Обсудим, — улыбается он. — Вина дорогому гостю!

— Дорогому гостю — воды. Но — обсудим. — Это еще один прием, которому его научил папа: соединить вместе две фразы, одну — неприятную для собеседника (отказался от вина), а вторую — приятную (согласился обсудить). Обычно срабатывает, если, конечно, ты не споришь с учительницей по математике, в противном случае будет только хуже.

Меар оказался прав. Касу интересовала Крепость, и только Крепость — сооружение, запершее проход между морем и горами, обойти которое конная армия не могла, а взять… тоже не могла. «Пока не смогла», — говорил Каса, но тут все было ясно. Всадники не умеют штурмовать крепости.

«Лар, а не-кланы, что, правда на мечах сражаются?»

«Если у них нет своих магов. Император запретил технологичное оружие».

— А есть ли маги у жителей долины? — интересуется Ромка.

Оказалось, есть, но их жалкие фокусы не идут ни в какое сравнение со всесокрушающей мощью Высшего клана. Что значит поспорил не применять магию? Ну, мальчишество ведь…

В ответ на последнее утверждение, сделанное Тучаном самым оскорбительным тоном, Ромка позволил себе отвлечься от темы, уведя разговор в сторону. Он рассказал, как давным-давно, некий Высший — не Рысь, нет — Кабан. Да, так вот, как он, Кабан этот, обиделся на жителей некой деревни и выжег там все метров на двести.

Ромка любил ставить собеседника в тупик подобными парадоксами. На двести метров… Это как?

— То есть выжег пятно на двести метров… э-э… Радиусом?

Ого. Каса знает, что такое радиус.

— Нет, — лениво произносит Ромка, — до горизонта. И на двести метров.

— Э…

— Вглубь, — говорит несносный мальчишка и указывает слуге пальцем на кусок жареной баранины.

— Но если бы мы придумали, — видно, как крутятся шестеренки в Тучановом мозгу, — если бы нашлась достойная награда…

— Обсудим. — И все начинается сначала.

Вообще Ромке понравилось. Пахло в шатре — ну и ладно, пусть пахнет, да и не так уж сильно. Жаровни давали тепло, тепло уходило сквозь вентиляционные окошки, свежий воздух подтягивался из-под нижнего края шатра и через дверь. Зато в шатре кормили, в кои-то веки он ел мясо со специями и солью, а про шурпу и лепешки и вовсе говорить нечего. Было тепло, после почти суток в воде это воспринималось как райское блаженство.

Было интересно наблюдать за степняками, вообще Ромке всегда нравилось наблюдать за людьми, пытаться понять, что за пружинки ими движут. Как в анекдоте: работающие люди, горящий огонь… А на текущую воду он уже на всю жизнь нагляделся.