Маятник

Ромка уже давно перестал чувствовать свое тело, а когда Лар сказал, что он должен, то есть «может», конечно, но все слова Лара уже однозначно воспринимались им как приказ, скользнуть прямо сквозь землю из положения лежа на спине, он и нырнул… То есть ему показалось, что камень с расстеленной на нем тонкой курткой — это как бы вода, а он, Ромка, плавает на поверхности, на спине, а потом начинает погружаться головой вниз через некое подобие гимнастического мостика…

На этом месте Ромке показалось, что голос Лара изменился, стал каким-то… Более напряженным, что ли. Наверное, Ромке следовало бы обратить на это внимание, может быть, даже испугаться, не каждый ведь день его наставник вопит: «Стой, не туда»… Но Лар сам отключил ему эмоции, и отключил хорошо… Грамотно. Так что Ромка просто падал головой вниз в прохладную — наконец-то прохладную! — глубину и ни о чем не жалел.

Потом — и как-то с другой стороны, не изнутри, а извне — снова зазвучал голос Лара, но голос этот был подделкой, Ромка это сразу понял. Кто-то говорил на кай-ри, строил фразы так же, но только лучше. Правильнее. У него был другой почерк.

Голос направлял и звал.

Ну и пусть.

Потом голос стих, и Ромка обнаружил, что находится в горах. Но не в тех пыльных предгорьях, которые только что покинул, а в настоящих, высоких и прекрасных. Он стоял на тропинке, справа была стена, слева — обрыв, а над всем этим сияла полная луна.

Больше всего Ромку поразил вид с горы. Там, внизу, была долина, плоская, и даже в лунном свете видно было, что это пустыня. А в пустыне, тут и там, высились… Ну, в общем, это тоже были горы, только одиночные, и ниже, чем та гора, на которой стоял Ромка. Горы эти были не горы даже, а скалы. То, что называется фигурами выветривания. И это было потрясающе красиво.

Некоторое время Ромка размышлял над тем, куда именно он попал. Дан-Дагеш? Значит, у Лара получилось? Но что тогда означал его «прощальный крик»? И тот, другой голос, чей он был? И куда он его завел?

Сейчас Ромка снова был собой, он чувствовал свое тело, ему не хотелось лечь и расслабиться или сделать еще что-нибудь в этом роде. Скорее наоборот. Чувствовал он себя просто великолепно, хотелось прыгать и петь.

И еще эта тропинка, высеченная в скале, явно искусственного происхождения. Не зря же его поставили именно на тропинку.

— Можно пойти вверх, — задумчиво произнес Ромка. — Настоящий мужчина должен идти вверх, потому что так труднее. Настоящий мужчина — всегда немножко герой, а настоящий герой — всегда немножко идиот.

Мальчишка повернулся и вприпрыжку направился вниз.

Тропинка попетляла немного, свернула за торчащую из склона гигантскую глыбу… и кончилась, уперевшись в висящую прямо в воздухе гигантскую гипсовую маску. Маска изображала молодого человека лет семнадцати, улыбающегося и вроде совсем недемонической наружности. По верхнему краю маски вилась сделанная вычурным шрифтом надпись «Кто владеет собой — владеет миром».

Ромка остановился и принялся покачиваться с носка на пятку, глубоко засунув руки в карманы, и наморщив нос.

— Извините, но эта хохма до меня не дошла, — сказал он наконец. — И потом, она полупрозрачная… А! Понял.

Он пошел вперед и после секундной внутренней борьбы прошел сквозь маску, не встретив никакого сопротивления.

— Вот так.

Маска с этой стороны выглядела как… Ну, словом, как изнанка маски. Просто трехметровая изнанка. Надпись тоже изменилась, теперь она сообщала, что «Кто владеет миром — собой не владеет». Зато за маской Ромка обнаружил изящную беседку с видом на все ту же долину.

Он подошел к беседке и остановился, не доходя метров десяти.

— Если верить книжкам, это будет ловушка, — задумчиво произнес он. — Либо в беседке спрятан портал неизвестно куда, и я оттуда буду выбираться двадцать лет, либо это вообще хищная беседка.

Он склонил голову к плечу и прищурился. Беседка была мраморной и очень красивой. Она была не такой, как их обычно строят на Земле, а, если так можно выразиться, полубеседкой, так, что из нее можно было смотреть на долину. И там была скамейка, даже с виду очень удобная.

— С другой стороны, я и так неизвестно где, и там, откуда я пришел, меня уже чуть не съели, — продолжил мальчишка. — Плюс еще книги пока ни разу не оказались правы. Если верить книгам, я сейчас уже должен был бы быть архимагом и женихом принцессы. Значит…

Он вошел в беседку, и уселся на деревянную скамейку с видом на долину.

— Интересно, — сказал он вслух, ни к кому специально не обращаясь, — что это за место?

— Долина Богов.

Голос был как шуршание серебряного песка, и он доносился со всех сторон.

— Красиво, — осторожно сказал Ромка, усилием воли заставляя себя не вертеть головой. — А вот еще, например, почему я вас не вижу?

— Видишь.

— Точно? — усомнился мальчишка.

— Мы везде.

— Ага. Спасибо.

— Не за что, — прошелестел голос. — Тебе ничего не угрожало, кроме скуки.

— Ага, — сказал Ромка. — А то, что Лар крикнул «Стой!», это…

— Он выпустил тебя на первый виток раньше, чем следовало. Тебя отбросило в Чужое Место.