Майдан для двоих. Семейная сага

Я вам не скажу за всю Одессу
Вся Одесса очень велика.
День и ночь гуляла вся Пересыпь
На весёлой свадьбе моряка.

Владимир Агапов

Здравствуй, Володя! Спасибо, что позвонил. Да, уже целый год прошёл после гибели Гаврика. 2 мая вся Одесса вышла на траурное шествие почтить память павших. И 70-летие Победы мы отметили, так же, как россияне. Тысячи людей возлагали венки к Вечному огню. Одесситы — в многомиллионном российском Бессмертном полку.

Но как там Даня? Анастасия Акимовна обещала помочь? Она, хоть и своенравная женщина, но родного внука обязательно спасёт. Володя, я горжусь нашим сыном. Ты воспитал замечательного парня, настоящего мужчину.

Ой, совсем забыла! После горя в наш дом нежданно заглянула радость. Через месяц после похорон Гаврика, когда Саша снова ушёл в рейс, приходит ко мне одноклассница сына Лена. Хорошая девочка, живёт на соседней улице. Её папа тоже моряк, а мама — воспитательница в детском садике. Блондиночка — такая щупленькая, спортивной гимнастикой занималась. Вместе с Гавриком всегда ходила на антифашистские тусовки на Куликово поле. Ей надо готовиться к выпускным экзаменам, а она приходит ко мне и ревёт: «Что мне делать, тётя Майя, без Гаврика?». Как что? Учиться. Жить. А она падает мне в ноги и признаётся: «Тётя Майя, я была у врача. У меня беременность семь недель. Мы с Гавриком вроде бы предохранялись, а вон как вышло. Аборт я боюсь делать, но и рожать без Гаврика — тоже. Меня родители из дома выгонят. Что мне делать, тётя Майя?».

Она ревёт, и я тоже плачу. От радости. Будь мой сын жив, я бы этим молодым да ранним любовникам разнос учинила, а тут такая радость меня наполнила. Смысл жить появился. Эта девочка носит под сердцем сына моего Гаврика, мою кровиночку, моего родного внука. Лене пришлось меня саму отпаивать валерьянкой, пока я пришла в себя от счастья. Мы умылись, накрасились и вместе пошли к её родителям — сознаваться. Дома была только мама, папа — в рейсе. Поэтому обошлись без мужских стучаний кулаком по столу. Её мать и отец — русские, в Одессу переехали ещё в восьмидесятых годах из Мурманска, киевскую хунту люто ненавидят. В их семье мой сын — герой. Ленина мать сразу сказала, что никаких абортов! С мужьями мы говорили только по телефону. Но и с Атлантического, и с Тихого океана будущая мама получила отцовские благословения.

Леночка поселилась в нашем доме, в комнате Гаврика, а в ночь под Рождество родила богатыря весом четыре двести. Да, я уже бабушка, можешь меня поздравить. Гаврил Гаврилыч — мужчина своенравный, с командирским голосом, частенько по ночам закатывает нам концерты. И бабка, и мамка убаюкивают его на руках и поют колыбельные до самого утра.

В прошлую субботу мы втроём поехали на Привоз за продуктами на неделю. В такси разговор зашёл о школьной программе, что из неё исключают произведения русских писателей: Толстого, Тургенева, Лермонтова. А таксист, подлюка, оказался натуральным западенцем и заявил, что правильно делают, нечего нашим детям изучать вражескую литературу. Ну мы с Леной ему такое в машине устроили! Пока рулил ещё огрызался, мол, успокойтесь, женщины, людям важно, чтобы они были сыты, одеты, а в какой стране будем жить — разницы нет. Мы же с малым дитём, он и подвёз нас прямо до центрального входа. А ты же знаешь, если меня завести, то остановить трудно. Вылезаю я из машины, помогаю снохе с внуком, а сама поливаю таксиста на чём свет стоит: «Причём здесь Толстой и Лермонтов! По вашему, человеку сала с горилкой хватит для счастья? Да в гробу я видала ваши новые порядки!». И ты знаешь, Володя, тут торговки побросали свой товар на прилавках, облепили машину и давай её раскачивать. Таксист, бледный, как простыня, закрыл все окна и уже был не рад, что с нами связался. «Ты за Толстого мне ответишь, бандеровская морда!» — на всю улицу кричала толстая и горластая торговка. Если бы не милиция, всю машину ему бы помяли. А так отделался лёгким испугом.

А ты говоришь о переименовании улиц. В конце девяностых председателем горсовета у нас был один депутат от Народного руха. Так ты знаешь, что он учудил? Переименовал переулок Грибоедова в улицу Шухевича и ещё хвастался, что это враг КГБ, сражался с кагэбэшниками в Западной Украине. И теперь наша СБУ находится на углу Шухевича и Еврейской. Настоящий дурдом, Володя. Такое могло произойти только в Одессе: евреи с палачом еврейского народа обычно пересекались в местах массовых казней, а не на городских улицах. После ухода этого реформатора переулку было возвращено дореволюционное название — Покровский.

Вот такие настроения в нашем городе. Одесса как была Одессой, так ею и осталась, даже при бандеровской оккупации.

Глава З Возвращение Пернатого Змея

Лучший способ избавиться от дракона — это иметь своего собственного.

Евгений Шварц