Майдан для двоих. Семейная сага

— Кажется, ушли, — прошептал я.

— Надолго ли? — резонно заметил посредник. — Слушай, Володя, давай так договоримся. Если в подпол заглянут молдаване, то я отвечу им по-молдавски, а ты спрячешься. А если русские десантники, тогда тебе карты в руки.

Мы ударили по рукам. Михал Михалыч поднялся по лестнице и приоткрыл крышку погреба.

— Бедный Спартак! Не дышит! — еле слышно вымолвил собрат по несчастью.

Я устал стоять и прислонился к деревянной бочке. И тут меня осенило, что бочка с вином. На столике под окошком я увидел большую кружку.

— Может быть, помянем хозяина? — робко предложил я.

Михаил Михайлович не отказался. Часа через три сидения в подполе мы настолько крепко опохмелились, что готовы были принять бой с любым противником. Я отважился на вылазку. Обойдя тело в луже крови, я пробрался к холодильнику, взял сыра, колбасы и хлеба на закуску, а на обратном пути прихватил ещё и автомат убитого хозяина.

— Теперь — ловчее. Без боя не сдадимся.

Вечером в дом нагрянули гости. Мы были настолько пьяны, что забыли об уговоре, вместе высунулись из подполья и едва не нарвались на очередь «голубого берета».

— Свои! Свои! Не стреляйте! Я — коммерсант из Казахстана, договор приехал на поставку вина заключать. А это мой товарищ.

Группой десантников командовал молодой лейтенант.

— Кто его? Молдаване?

Мы утвердительно кивнули в унисон.

— А вы что, целый день пропьянствовали в подвале?

Мы опять кивнули.

— Выпивка-то ещё осталась? Да и закусить бы не мешало, а то с утра за этими цыганами гоняемся.

Лейтенант приказал солдатам убрать тело. Они отнесли его в погреб в саду и смыли кровь с кафельного пола. Мы с Михмихом по-хозяйски накрыли стол на скорую руку, выпотрошив всё содержимое холодильника. Я слазил в подпол и принёс кувшин вина. Лейтенант и четверо бойцов заночевали с нами.

А утром опять пришли «Барсуки». Они осадили дом со всех сторон и щедро поливали нас свинцом. Михаил Михайлович, перекрестившись, нырнул снова в подвал. А я вместе с десантниками занял оборону у одного из окон.

Лейтенанта ранили в плечо, но он продолжал стрельбу, а вот младшему сержанту не повезло, пуля попала ему прямо в глаз. На мне не было ни одной царапины. Неожиданно толпа «Барсуков» вывалила из кустов на лужайку перед домом и тут же была расстреляна. Мы бы одни не управились так быстро (и управились бы вовсе?), если бы не вышедшие следом из‑за кустов автоматчики с российским триколором.

— Ура! Это наши добровольцы! Мы спасены! — радостно воскликнул лейтенант.

Потом снова была жуткая пьянка. Парни выкатили из подвала бочку вина. Лейтенанту повезло, пуля прошла навылет. Ему обработали рану антисептиками и перевязали. От медсанбата он отказался. Бухал больше всех.

— Это была последняя банда. Мы сделали их, братья! Ура генералу Лебедю! Если бы не он, эта война длилась ещё годы. С 14‑й армией шутки плохи. Это даже молдаванам понятно.

— Да, знатно мы их покосили! — согласился командир добровольцев. — Многих отправили в ад к Мазепе навстречу. Эх, жалко завтра улетаем в Боснию. А то мне сильно хотелось плюнуть на могилу этого самостийного гетмана, предавшего Петра Великого. Мазепа же здесь, в Бендерах, похоронен. Он сюда бежал вместе со шведским королём Карлом после поражения в Полтавской битве. Турки вначале предоставили шведам и украинским изменникам убежище, а потом сами и вырезали уцелевших под Полтавой «героев».

Над вечерним Дунаем разносится
Белый цвет, белый цвет, белый цвет.
И на память мелодия просится,
Прошлых лет, прошлых лет, прошлых лет…
За ночь под свинцовым градом,
За то, что меня нет рядом,
Ты прости, сестра моя — Югославия!
За смерть под дождём весенним,
За то, что не стал спасением!
Ты прости, сестра моя — Югославия!
Черноглазой девчонкой растерянной
Ты стоишь на другом берегу.
Но добраться до этого берега
Не могу, не могу, не могу.

Ольга Журавлёва