Майя: Форс-минор

Хочу в Манали! Понятия не имею, что я там буду делать… Ощущаю дискомфорт от того, что не привыкла так поступать, а привыкла всегда отдавать себе отчет в том, зачем я куда-то иду, а уж тем более еду. Бросаю все необходимое в рюкзак, появляется тревожность… Прекращаю сборы, пробую устранить тревожность, черта с два, ни хрена не получается, она только усиливается, этого еще не хватало… Всплеск отчуждения к Дэни — что это за практика такая, когда страдания только усиливаются? — Чувство вины за возникшее отчуждение. КАК убить этих тварей, мать их??? — Сильное недовольство тем, что нахожусь в таком омраченном состоянии — КАК??? — Жалость к себе из-за того, что ничего не могу с этим сделать. Все новые и новые монстры появляются, словно из рога изобилия. Падаю на кровать и плачу от отчаяния. Разбита, нет разгромлена, почти что уничтожена сворой негативных эмоций, и не могу, хочу, но НЕ МОГУ ничего с ними сделать, и уже даже живительного отчаяния не возникает, — каждая мысль о текущем состоянии брызжет слезами. Так… прекращаю делать страдающее лицо… прекращаю сучить ногами и руками… останавливаю истерику. Терпеть не могу истеричек! Беру блокнот, записываю все, что произошло, немного торможу перед тем, как записать «ни хрена не получилось», но все-таки записываю это, и в тот же момент состояние меняется без каких-либо усилий с моей стороны, — хочется смеяться, и опять на глазах слезы, но уже не от отчаяния, а от радости. Кажется, я схожу с ума. А все-таки есть разница — просто просрать ситуацию, и просрать и зафиксировать это в своем дневнике, мол было то-то, пробовала сделать то-то и то-то, получилось вот то-то, вернее — ничего не получилось. Маленькое, но открытие, и умом никак не пойму — почему так получается, но в общем-то и наплевать, главное — сам факт того, что так получается: письменная фиксация того, что со мной произошло, делает даже из поражения маленькую победу. Круто! Хочется с кем-нибудь поделиться своим открытием. Смахиваю слезы и вываливаюсь на улицу ловить рикшу в Манали.

Глава 18

Через густые заросли марихуаны мне улыбался огромный синеликий Шива с неизменной коброй, обвитой вокруг его мускулистой шеи. Его глаза, по идее, должны изображать просветленное состояние, но на деле он чаще всего похож на обкуренного вдрызг хиппи. За головой Шивы — небольшой храм, обросший двухметровыми кустами конопли, в которых сидел садху и смачно курил кальян.

Он поднял на меня красные остекленевшие глаза, заулыбался и, с шумом выдыхая дым, поздоровался хриплым голосом.

— Добро пожаловать в обитель лорда Шивы:) — улыбка не сходила с его смуглого лица. — Хочешь покурить вместе со мной? Хочешь поговорить с Шивой вместе со мной?

— Я не курю.

— ??? Здесь курят все.

— Разве это не карается законом?

— Вообще-то это конечно запрещено… формально запрещено, но реально этот закон не работает. Ну а в храме Шивы можно курить официально:)

— ?

— Ты не знаешь, что курение марихуаны — один из ритуалов шиваитов? …Ну вот, теперь знаешь, хоть какой-то от меня прок:) Здесь можно курить, сколько захочешь, у меня много друзей со всего мира, и все они приходят покурить со мной. Лорду Шиве это нравится.

— Откуда ты знаешь это?

— Это же очевидно:)

— Ты садху?

— Когда-то я был садху, но теперь я живу здесь, присматриваю за этим храмом — подметаю пол, вытираю пыль, подношу благовония моему лорду Шиве:)

Он непрерывно улыбался, но впечатление от него складывалось достаточно неприятное, — как будто я разговаривала не с человеком, а с кактусом, которому хорошо там, где его посадили, и ничего больше ему не надо. На все последующие вопросы о его практике он отвечал ничего не значащими фразами типа «Шива всеведущ, а потому всемогущ», и я поспешила распрощаться с ним и с его храмом, который больше был похож на разноцветный чилаут наркомана, чем на место для практики.

Да, это наверное очень удобно — прятаться за всякими Шивами, узаконивая тем самым свои пристрастия и корыстные соображения. Помню, как-то в Москве я решила сходить на эзотерическую тусовку шиваитов, — меня интересовало все, что связано с так называемым духовным поиском, и я залезала во все дыры, движимая желанием найти хоть какой-то родник в этой каменной московской пустыне. Бредя по проселочной дороге, ведущей к перевалу, я вспомнила эту историю…

…Это было собрание шиваитского «духовного общества» в одной известной московской школе гипноза. Был день открытия, и кто-то был совсем новичком, а некоторые уже знали друг друга. С самого начала действа меня поразило то, что всех попросили представиться и рассказать о своей работе. Я уклончиво ответила, что пока что нахожусь в поиске, не желая сразу создавать напряженность, заявив, что не понимаю, какое отношение имеет моя работа к предполагаемой духовной практике. Костя, главный в этом обществе, начал что-то рассказывать девушке о духовном учителе из Индии. Он выглядел уверенно и уравновешенно. Впрочем, избежать конфронтации, конечно, не удалось, поскольку вскоре я услышала фразу, после которой все и началось: