Майя: Форс-минор

Ришикеш вызвал у меня снисходительную улыбку. Я ожидала найти город древних индуистских храмов, седых важных йогов, а увидела несколько примитивный карнавал-маскарад. Десятки ярко раскрашенных в самые невообразимые цвета храмов и храмиков пестрят тут и там, как на праздничном столе. Тут и пупсы размером с квадратный метр (площадка за оградкой, в центре торчит трезубец, с него свисает тряпочка, перед ним дымятся благовония — вот и готово святое место), и пирамидальные небоскребы в десять этажей, увенчанные гигантскими вывесками «такая-то йога». По коридорам, снаружи обвивающим небоскребы, идет непрерывный поток людей. На каждом столбе, в каждом кафе висят объявления о том, что идет набор на курсы такой-то йоги, такого-то массажа и т. д. — двухдневные, недельные, месячные… любые. На каждом углу длинными рядами сидят садху, но они совершенно не похожи на того, кого я встретила в Кулу, эти были двойниками Делийских садху: беззастенчиво клянчили деньги с туристов, что-то бормоча заунывной, жалобной скороговоркой, заискивающе улыбались, тянули руки и вообще выглядели неприятно — просто обычные попрошайки, вырядившиеся на этом карнавале в одежды странствующего монаха.

Я сняла себе комнатку в районе Лакшман Джула — самое приятное и спокойное место во всем Ришикеше, в двух километрах от центра вверх по Ганге. Другой туристический район, Сварг Ашрам, показался мне слишком пыльным, шумным и дорогим. Первые два дня не хотелось ни с кем знакомиться — я просто бродила по тропам, кормила орехами необычных серых обезьян с удивленно-озабоченными лицами, которые сначала довольно миролюбиво прыгали вокруг, а потом один самец попросту набросился на меня, крепко схватил за руки и, открыв пасть и продемонстрировав ряд гигантских зубов, выхватил из рук весь кулек с орехами. Сообразительная тварь… да, а обезьянки-то не такие уж и безобидные… Я фотографировала маленьких девочек-нищенок, разговаривала с ними о всякой всячине, будучи привлечена их на удивление красивыми, выразительными лицами, живыми глазами. Поразительно… все эти наши супермодели в подметки им не годятся. Улыбчивые… я улыбалась им в ответ и любовалась этими творениями природы.

Поднялась к водопаду, постояла по колено в маленьком озерце, аккуратно выбитым в скале стремительными струями, а еще выше обнаружила темный, влажный грот. По стенам и потолку сочится вода, срывается на полпути и летит вниз тяжелыми каплями, рассеивается в воздухе мелкой водяной пылью. Валялась на пляже, который был здесь же, в пяти минутах ходьбы от маленькой центральной площадки у моста с сидящим по центру синим Шивой. Пляж довольно живописен — мельчайший белый песок, тут же стоит заброшенный храм, словно выросший из сказки о Маугли, чистейшая вода, как в средиземном море, несильное течение и температура градусов восемнадцать. Иностранные туристы держатся здесь довольно компактной группой, и индусские зеваки обходят их стороной, что радует, поскольку вид озабоченно глазеющих индусов начал меня раздражать. Достали они меня своей простотой! Приходят кучками, садятся в ряд, как обезьяны, трещат друг с другом непрерывно и, вообще не скрывая своего животного любопытства, в упор пялятся на обнаженные плечи, ноги, животы белых женщин. Потом уходят в кусты (то ли писают, то ли мастурбируют), возвращаются и снова пялятся.