Майя и другие

Берлин – это же совсем недалеко, прямым рейсом на самолете из Стокгольма или поездом через Засниц – Треллеборг. Именно поэтому она и выбрала немецкую кинокомпанию УФА (UFA – Universum Film AG), как позднее утверждала сама Леандер, Берлин был ближе всего к Швеции, о которой она сильно тосковала: “Лондон лучше, чем Голливуд, а Берлин лучше, чем Лондон”. Вполне очевидный во всех отношениях выбор. Для шведов Германия всегда была и остается носителем культуры номер один в Европе. Несмотря на фашизм, в шведских школах до 1946 года как первый иностранный язык преподавали немецкий. “Шведское высшее общество было по традиции столь же доброжелательно настроено по отношению к Германии, сколь враждебно по отношению к советской России. Конечно, были сильны и антисемитские настроения, но прежде все боялись Советов”, – писал стокгольмский историк Гельмут Мюсснер. “Когда Адольф Гитлер хитростью захватил власть, многие сначала посчитали это за благо, поскольку видели в нем ярого антикоммуниста”. Но не все шведы придерживались таких взглядов, и уж наверняка не коллеги Цары. Под каким же влиянием она находилась? Когда Карл Герхард, чью антинацистскую песню “В тени сапога” исполняла звезда, зашел к ней в гости, то с удивлением обнаружил, что вся квартира разукрашена свастикой. “У меня даже не хватило духа спросить, в шутку ли это или всерьез”.

Впоследствии он всегда защищал Цару, утверждая, что она никогда не была нацисткой, а скорее “умелой и находчивой business woman”. Но на этот раз он не одобряет ее сделки и в тот же год открыто заявляет об этом в газете Trots allt!: “Мне трудно понять, как человек, ни в чем не нуждающийся, может добровольно работать в кинематографе Третьего рейха. Во всяком случае, я считаю недостойным для артиста выступать в стране, где людей заставляют документально удостоверять свою расовую принадлежность”.

Цара обижена. Разве Карл Герхард сам не утверждал, что искусство и политика никак друг с другом не связаны? Отчуждение в отношениях Цары и Карла Герхарда, вызванное этим открытым конфликтом, продолжается недолго. Они регулярно встречаются, спорят, но остаются друзьями, в то время как бывший покровитель и поклонник Цары Торгни Сегерстедт отворачивается от нее в глубоком разочаровании. Главный редактор газеты Göteborgs Handels– und Seefahrtszeitung является основным критиком национал-социализма в Швеции и тем самым становится бельмом на глазу Геббельса. В Царе Леандер Торгни Сегерстедт видел не только многообещающую артистку, но и политическую союзницу. Пытался ли он переубедить ее в эти два месяца, предшествующие переезду в Берлин?

“Цара нас покидает”. На лице женщины в окне поезда страх перед неизвестным будущим, беспокойство и, наверное, неуверенность в правильности принятого решения. На несколько последующих лет это последняя возможность “приблизиться” к ней. Женщина, которая на следующий день сойдет с поезда в Берлине, должна немедленно войти в роль недосягаемой дивы. Именно на эту роль ее и взяла компания УФА.

“До меня дошли слухи, что недоброжелатели и пессимисты в кругах немецкого кинематографа утверждают, что с приходом к власти национал-социалистов киносъемкам настал конец. Так вот, дорогие друзья, сам факт, что я здесь к вам обращаюсь, уже свидетельствует о том, что я буду последним, кто позволит загубить немецкий кинематограф. Вы меня уже достаточно хорошо знаете, чтобы понимать, что я всей душой привязан к искусству кино. Однако немецкому кинематографу до сих пор не довелось выполнить свою важнейшую функцию, а именно носителя и передового борца немецкой культуры. Вместо этого он вынужден был недостойным образом прислуживать прогнившей системе, отставая во всех отношениях. Но теперь все будет по-другому”, – обещал 26 апреля 1933 года новый министр народного просвещения и пропаганды доктор Йозеф Геббельс сотрудникам компании УФА в Нойбабельсберге. Новые правила Геббельса современный историк УФА Ханс Трауб обобщил следующим образом:

“Немецкие фильмы будут впредь сниматься только немцами. Сотрудничество с иностранцами допускается исключительно в случае, если оно оправдано из артистических или культурных соображений. При этом немцами считаются люди немецкого или родственного происхождения. <…> При помощи определения понятий в немецком кинематографе нам удастся в относительно короткий срок искоренить еврейское влияние в съемочном процессе, кинопрокате и кинотеатральном сегменте. Представьте себе, что доселе кинематограф, и в особенности многочисленные мелкие компании, а также режиссура, актерская работа, музыка и сценарии, не говоря уже о руководстве кинопроизводством, находились в руках евреев, и вы поймете необходимость фундаментальных изменений капитального, материального и кадрового характера”.