Майя Плисецкая. Богиня русского балета

Забегая вперед, скажем, что постановка Игоря Моисеева по многим причинам вызвала серьезную критику и не удержалась в репертуаре театра. Плисецкую это расстраивало и раздражало.

«Московский подневольный балетный люд не без умысла, думаю, позадвинул эту моисеевскую работу в дальний чулан.

Зря! Несправедливо это. А все потому, что бацилла подхалимажа многих полишила совести и памяти: “Не удался Моисееву спектакль, и все тут. На свалку…” Зато нынешний диктаторишка соорудил великий шедевр. Власть-то в его лапах. Его-то мы восславлять и будем. Конечно… пока на троне сидит.

Время все по местам расставит. Ждать только долго…

Роль моисеевской Эгины была необыкновенно хороша. С удовольствием рука о ней пишет.

Постановка была богатая, масштабная. На деньги не поскупились. Государство тогда в императорский театр пригоршнями их кидало. Счету не вело (чай, не свои, народные).

Я появлялась во дворце Красса из нижнего люка, на подъемнике, в радужных струях всамделишного фонтана. В гладиаторских поединках участвовала вся мужская часть труппы. Все переливалось красками, кипело, полыхало… Роскошными были костюмы. Они искрились перламутром, играли цветастой вышивкой театральных камней. Чуть ли не Голливуд на советской площади имени Свердлова.

Хореографическая пластика была сочная, земная, эффектная. Мои дуэты с Гармодием (Фадеечев) были на грани дозволенного, по тем временам, разумеется. Зритель таил дыхание: неужто не запретят?..

В финальной сцене я являлась в золотом шлеме с длинными перьями, в искрометной кольчуге, в изумрудном шифоновом хитоне. Подымалась по мраморной лестнице к ладьям пиратов (откуда там были пираты?). Афина Паллада с барельефов Акрополя…» («Я, Майя Плисецкая»).

«Зато нынешний диктаторишка соорудил великий шедевр. Власть-то в его лапах. Его-то мы восславлять и будем. Конечно… пока на троне сидит» – это сказано о Юрии Григоровиче, с которым в дальнейшем, годы спустя после моисеевского «Спартака», у Плисецкой будут отношения на грани войны, и о его постановке этого балета, явно недооцененной и непонятой примой. «Время все по местам расставит», – говорила она о редакции Григоровича. И время действительно расставило: «Спартак», поставленный Юрием Григоровичем, до сих пор и по праву считается непревзойденным шедевром героического балета.

«Спартак» представляется мне вершиной советской хореографии в области создания героического балета», – считал известный балетный критик Борис Львов-Анохин. – Этот спектакль – торжество, триумф, пиршество героического мужского танца».

Точнее, наверно, не скажешь. Что касается сидения «на троне»… «Несчастные, они думали, дело в кресле! – словно в ответ на подобные высказывания хулителей Григоровича пишет Александр Колесников в предисловии к книге о хореографе известного балетоведа А. Демидова. – Они думали, сила Григоровича в административном ресурсе, как сейчас говорят. Что статус его – результат расположения официальных верхов, а не следствие собственного дара. А ведь Григорович даже не состоял в КПСС, и его положение при этом оставалось незыблемым 35 лет».

Но вернемся к «Спартаку» Игоря Моисеева. Вернее, к событиям, которые последовали в жизни Майи Михайловны за его премьерой.

Познакомившись еще в 1955-м в гостях у Лили Брик – знаменитой возлюбленной Владимира Маяковского, молодой композитор Родион Щедрин и балерина Майя Плисецкая вроде бы не слишком заинтересовались друг другом. Но через три года, после блистательной премьеры «Спартака», композитор позвонил Плисецкой и, наговорив комплиментов, напросился к ней в репетиционный класс.

– Я работаю с Радунским над новым «Коньком-Горбунком». Для вашего театра, – подчеркнул он. – Радунский просвещает меня по балету, как может. Настаивает, чтобы я пришел несколько раз в класс. Это правда поможет? А вы когда занимаетесь? В одиннадцать? А завтра в классе будете?

На следующий же день они увиделись в репетиционном зале. Щедрин пришел с упомянутым в разговоре балетмейстером Александром Радунским. Оба они уселись перед классным зеркалом, и урок начался…

Майя Плисецкая занималась в черном, выгодно обтягивающем купальнике. Этот французский купальник-эластик, как и другие вещи, она приобрела из рук знакомой фарцовщицы Клары.

– Купальник к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства: удовлетворенно перехватывала свое отражение в зальном зеркале, – хвалилась балерина. – То соблазнительные па Эгины, теперь часовая разминка в облегшем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов…

Родион Константинович Щедрин – советский и российский композитор, пианист и педагог. Народный артист СССР (1981). Лауреат Ленинской премии (1984), Государственной премии СССР (1972) и Государственной премии РФ (1992). Автор 7 опер, 5 балетов, 3 симфоний, 14 концертов, многочисленных произведений камерной, инструментальной, вокальной, хоровой и программной музыки, музыки к кино и театральным постановкам