Майя Плисецкая. Богиня русского балета

Невозможно перечислить все зарубежные гастроли Плисецкой, их было множество за ее творческую карьеру. Но хочется сказать о самых знаменательных. Одной из таких стала поездка на Кубу в ноябре 1965 года, когда выступления Майи Плисецкой и Николая Фадеечева прошли в самом большом театре Гаваны – «Чаплин». Огромный зал вмещал шесть тысяч зрителей, но самым невероятным было то, что билеты здесь продавались за одну цену и без указания места. Стоило ли удивляться тому, что уже с полудня перед театром выстраивалась огромная очередь желающих войти первыми и выбрать себе места получше? Одного спектакля «Лебединое озеро» и одного концерта, конечно же, оказалось недостаточно: «Лебединое» пришлось показать дважды, а концерт – трижды…

Несмотря на большую загруженность в театре и постоянные зарубежные поездки, Плисецкая не оставалась в стороне и от важных политических событий, происходящих в стране. Одним из них в феврале 1966 года стало подписание ею известного письма 25-ти деятелей советской науки, литературы и искусства Л.И. Брежневу против реабилитации И.В. Сталина. В письме говорилось, в частности:

«Мы считаем, что любая попытка обелить Сталина таит в себе опасность серьезных расхождений внутри советского общества. На Сталине лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, за нашу неподготовленность к войне, за отход от ленинских норм в партийной и государственной жизни. Своими преступлениями и неправыми делами он так извратил идею коммунизма, что народ это никогда не простит… Никакие разъяснения или статьи не заставят людей вновь поверить в Сталина; наоборот, они только создадут сумятицу и раздражение»[3].

Так, выступая фактически от имени народа, письмо подписали 25 известных деятелей науки, литературы и искусства, среди которых значились академики П.Л. Капица и А.Д. Сахаров, писатели В.П. Катаев, К.Г. Паустовский и К.И. Чуковский, народные художники П.Д. Корин, Ю.И. Пименов и С.А. Чуйков, актеры и режиссеры О.Н. Ефремов, А.А. Попов, М.И. Ромм, И.М. Смоктуновский, М.М. Хуциев и Г.А.Товстоногов. Балерина – одна-единственная: М.М. Плисецкая. Примечательно и то, что других женщин среди подписавших петицию не было.

Майя Михайловна не упоминала в своей книге об этом письме, как будто ничего подобного не происходило. Может быть, и она вслед за академиком А.Д. Сахаровым впоследствии могла бы заметить: «Сейчас, перечитывая текст, я нахожу многое в нем «политиканским», не соответствующим моей позиции…»? Но навряд ли так – подобных убеждений Плисецкая не меняла.

Майя Плисецкая с Ниной Макаровой, Арамом Хачатуряном и Родионом Щедриным. 1971 г.

«Поклоны – составная часть спектакля. От кометы в руках зрителя должен остаться хвост».

(Майя Плисецкая)

Несомненно, одним из самых запоминающихся для нее стало очередное турне по США в апреле – июле 1966 года. Кроме спектаклей и невероятного успеха – опять приемы, банкеты, фуршеты, круговорот встреч со знаменитостями и, конечно же, новые встречи с американским другом балерины – сенатором Робертом Кеннеди.

Они обнялись и расцеловались, как старые знакомые. Пробовали говорить между собой, но на этот раз посла Николая Добрынина в качестве переводчика рядом не оказалось – Майю Михайловну сопровождали совсем другие люди, всерьез посоветовавшие балерине «подружиться» с сенатором. Совет был хорош, но трудно осуществим: приглядывающий фактически не оставлял им надежды остаться наедине…

И все-таки одно свидание у них состоялось. Роберт назначил встречу на следующий день и начал с того, что преподнес Плисецкой букет белых тюльпанов. После завтрака в ресторане повез ее осматривать Нью-Йорк и купил в подарок… будильник в знаменитом магазине «Тиффани». Это был прозрачный намек на ее опоздание на свидание – минут на двадцать пять, а то и на тридцать.

Рассказ Майи Михайловны о той давней встрече не слишком наполнен романтическими подробностями.

«После вкусного обильного завтрака идем пешком по Нью-Йорку. Вдвоем. Прохожие узнают своего сенатора. Останавливаемся у витрин “Тиффани”. Боб, держа меня за руку, входит в магазин. Оглядываем внушительную залу. У отдела часов Боб замедляет ход. После реплик с продавщицей покупает мне будильник в кожаном футляре. Будильник без батареек, на старомодном заводе. Понимаю, что это молчаливый укор за мое опоздание. Разговор не клеится. Без переводчика мы ни о чем не договоримся.

Возвращаемся к машине и совершаем тур по городу.

Тюльпаны завяли…

В довершение застреваем в нью-йоркской пробке… Начинаю нервничать – могу опоздать на вечерний спектакль. Кажется, и Боб стал тяготиться моим обществом. В салоне машины разливается скука… И все же мы встречаемся еще несколько раз» («Я, Майя Плисецкая»).

Роберт еще несколько раз забегал в театр, когда там танцевала Плисецкая. Экономный Сол Юрок недовольно ворчал: