Майя. Потерянная цивилизация

Маловероятно, что сердце доставали путем рассекания ребер. Использование алтаря, на котором растягивали жертву на спине с запрокинутой головой позволяло выполнить разрез под грудной клеткой, через который жрец мог просунуть руку. В монументальном искусстве эпохи классики о кардиоэктомии свидетельствуют изображения на памятниках 11 и 14 в Пьедрас Неграс, датированных соответственно 731-м и 761 гг. н.э. Однако обезглавливание не было оставлено. Майя либо выбирали способ казни согласно критериям, которых мы не знаем, либо применяли, как и ацтеки, двойное жертвоприношение, то есть вырывание сердца, предназначенного для солнца, и обезглавливание, которое напитает кровью жаждущую землю.

Эта гипотеза находит поддержку в изображениях на алтарях, где фигурирует чудовище кавак, в монументальной скульптуре и в росписях на керамике. Так как иероглиф кавак (Т528) имеет и значение туп, «камень», чудовище кавак может символизировать камень (жертвенник). Но кавак, кроме этого, изображает землю, и мы вправе предположить, что кровь жертв, погибших на этих алтарях, была первоначально предназначена для земли. На серии ваз изображается та же сцена казни, где жертва лежит или падает на маску кавак, использующуюся в качестве алтаря, перед которым пляшет жрец. Поскольку эта сцена является эпизодом мифа или мифологизированной аллегорией жертвоприношения, жертва уподоблена ягуару, черты которого приданы ей. Майя действительно приносили в жертву ягуаров, как это показывает хранилище перед алтарем Q в Копане. В нем находились останки пятнадцати ягуаров, по числу пятнадцати предшественников правителя — создателя памятника. Если царь идентифицируется с ягуаром, то жертвоприношение ягуара может считаться символическим умерщвлением царя, что обеспечивает его возрождение. У ацтеков во время праздника божества символизирующая его жертва приносилась с целью его возрождения более сильным и могучим. Человеческое жертвоприношение включает два момента: собственно казнь и подношение даров.

ДОБРОВОЛЬНАЯ ЖЕРТВА

Человеческая жертва не может быть отделена от добровольной жертвы, определенной как кровопролитие, осуществленное добровольно на самом себе, более или менее болезненным образом. Кровопролитие может быть выполнено различными средствами и на различных частях тела (мочка уха, конечности, язык, пенис) и с очень разной степенью боли. Совершенно ясно, что кровь, пролитая при надрезании уха обсидиановым лезвием, и кровь, полученная путем пропускания шнурка с шипами через отверстие в языке, имела разную ценность. Надо также принять во внимание не только качества использованного инструмента (острый, зубчатый и т.д.), но и его источник. Таким образом, популярность шипов ската как инструмента добровольной жертвы вызвана не только способностью зазубрин вызывать боль, но и ее морским происхождением.

Эти грозные инструменты очень часто находят внутри хранилищ и погребений. Хранилище, обнаруженное у подножия иероглифической лестницы Копана, показывает, как использовались объекты морского происхождения в обрядах добровольной жертвы. В керамической курильнице для благовоний было найдено несколько шипов морского ската; морской еж (животное, створки которого усеяны множеством иголок) со следами человеческой крови; нож из кремня, инструмент жертвенного ритуала. Наконец, около курильницы лежали три необычных ножа. Как и жертвоприношение другого человека, добровольная жертва редко изображалась в росписи или скульптуре; коллективное умерщвление в Бонампаке и на притолоке Йашчилана являются редкими исключениями.

Экзекуция в обоих случаях состоит в пропускании шнурка через язык. Как и человеческую жертву, добровольную жертву отличают два момента: в Йашчилане за сценой экзекуции следует сцена демонстрации чаши, в которой лежат инструменты и полоски бумаги из коры или ткани, испачканные кровью. На притолоках № 24 и 25 двух соседних дверей в том же здании изображены на одной — экзекуция, на другой — демонстрация чаши.

Некоторые ученые утверждают, что цель добровольной жертвы состояла в том, чтобы болью, испытанной во время экзекуции, провоцировать видения, материализованные в образе «змеи видений». На самом деле «змея видений» присутствует не в сцене экзекуции, когда человек страдает (притолока № 24), но в сцене демонстрации чаши с кровью (притолока № 25). Предок, который выходит из горла змеи, есть в данном случае либо получатель жертвы, либо привилегированный свидетель или покровитель.