Майя (СИ)

«Боже мой, что это, война? «-вскрикнула плачущая Ида. »Бабуля, что ты, это наверняка какие-то учения или манёвры»- успокаивала Иду Майя. Марк и Эмма, переглянувшись бросились назад в дом к радиоприёмнику , но он молчал. Люди в тревоге стояли на балконах, выглядывали в окна, ходили по улице не находя объяснения случившемуся. Полыхал ангар с самолётами на военном аэродроме в Жулянах, дымил вокзал. Бомбы падали на станцию «Киев-Волынский», на военную конную часть, расквартированную в районе Сенного рынка, на Подоле, одна из бомб упав, попала в Лукьяновскую тюрьму, дымно горел литейный завод «Большевик», который изготовлял заготовки для боеприпасов и работал в три смены без выходных. Позже стало известно, что бомбили аэродром завода №43 находящегося на улице Гарматной рядом с «Большевиком», но бомба попала в цех литейного, где работали люди, погибла вся ночная смена и есть раненные. Молтарновские заволновались ещё больше, ведь на «Большевике» работал Барух Шпильман и они всем составом пошли к ним домой. Рыдающая Этель, заламывая руки, ходила по комнате повторяя одну и ту же фразу: « Его убили, его больше нет!» Дора плакала в три ручья. Изя метался между ними, пытаясь их как-то успокоить. Теперь к этому скорбному хору присоединились пришедшие женщины. Когда первый шок прошёл, Марк попросил Изю включить радиоприёмник, но он по-прежнему молчал. Мужчины, выйдя на балкон покурить, стали обсуждать случившееся, оба понимали серьёзность положения и сходились на предположении о нападении, сомневались по-поводу того, кто бы это мог быть, неужели Германия, но ведь с ней подписан пакт Молотова-Риббентропа о ненападении, молчание со стороны властей лишь усиливало всеобщую тревогу.

В дверь позвонили, это была Манечка Гроссман, не найдя Молтарновских дома и услыхав, что произошло на «Большевике», она надеялась застать их у Шпильманов. Маня пришла со скорбным известием - Мирьям Коган скончалась. Бедняжка, словно ждала приезда Григория, чтобы попрощаться с любимым и вверить ему сыновей. Под утро она тихонько отошла. Когда начали бомбить, весь дом, словно почувствовавший опасность муравейник, взбудоражено забегал, замельтишился, не вполне понимая происходящее. Испуганная Ребекка, заглянув к Мирьям, нашла её недышащей. Наверное мало было горя в этом доме, теперь оно стало вдвое тяжелей. В зависшей тягостной тишине, раздавались лишь повторяющиеся всхлипывания безутешной Этель. Накапав ей валерьянки, Марк и Изя по второму разу вышли покурить.